– Отпусти меня! Пошел на хер! Исчезни! – Олег молотил меня по груди и плечам сильно, не жалея, но я даже не пытался двинуть в ответ, только отворачивал лицо. – Ненавижу тебя! Всех ненавижу! – от его крика и текущих по щекам слез, у меня, давно разучившегося сострадать, по хребту пробежала дрожь. Я притянул его ближе, заставляя спрятать лицо у меня на груди, Олег все еще пытался вырваться, но с каждым всхлипом, слабее. Выбитая из его рук бритва валялась на полу, из глубокого пореза на левой руке щедро лилась кровь, уже успев испачкать мою одежду, и нужно было как можно скорее остановить это безобразие.
В тот день мне «повезло» забыть очень важный конспект. Тихо матерясь себе под нос, я вернулся и застал соседа по комнате, отсутствовавшего всю ночь, за очень увлекательным занятием. Прикусив и без того искусанную губу, Олег сидел на диване и сосредоточенно пилил вены на левой руке, резал правильно – вдоль. Я подскочил к нему одним прыжком, вышиб из рук бритву и заорал, что он охуел, и я ему сейчас помогу – в окно выброшу! Решил сдохнуть? Так не фиг кровью пол заливать, ему-то уже все равно будет, а мне все это убирать!
Когда я заткнулся, он поднял на меня взгляд и сказал очень тихо и четко:
– Выбрасывай.
– Да что случилось, мать твою?! Что за истерики? – я схватил его за плечи.
– Ничего. И убери лапы! – окрысился Олег вдруг, пытаясь меня оттолкнуть. – Иди, куда шёл.
– Черта с два! – я сильнее стиснул его плечи, отмечая общую помятость физиономии, черное кольцо синяков на шее и… бьющийся в глубине голубых глаз страх. – Что случилось, Олег?
– Не твоё дело, – отрезал он и рванулся сильнее. – Оказался не в то время, не в том месте.
Заметив, что льющаяся из распанаханного запястья кровь и не думает останавливаться, я встал и потянул Олега за собой. Я собирался промыть рану в ванной и забинтовать. Он почти вскрикнул, отталкивая меня и болезненно морщась, снова опустился на диван. И тут меня буквально ударило – точно так же морщился я после первого знакомства с прелестями мужской любви.
– Кто?
– Неважно. Уходи, – Олег вспыхнул и отвел глаза.
– Нет, – я снова сел, попытавшись привлечь его к себе, а в ответ получил град ударов и поток отборного мата.
Не дожидаясь, пока силы и слезы у Олега кончатся, я затащил его в ванную и там, слушая проклятия, посылы и прочие «благодарности», все же промыл рану и перевязал. Я благодарил Бога, в которого не верил, что по вене Олег просто промазал. Слишком сильно тряслись руки, да и не делал он такого никогда,