Гарри поднял голову и посмотрел на Рона.
– На ужин… – Закончил Уизли.
Джинни всё понимает, да и всегда всё понимала лучше самого него, Гарри. Иногда, вечерами, как например этот, на Гарри накатывала тоска. А в горле стоял большой комок, и на глазах выступала влага. Против его воли или желания. Это было неуправляемо его силами, да и разве стоило подавлять это в себе. Светлая память о его родителях, которых он так никогда по-настоящему и не знал, память о Сириусе… Всё это так сильно оживало, и погружало Гарри в особый мир. Грустный, но по-своему очаровательный. Трогательный и нереально заманчивый. У Гарри не раз создавалось ощущение, что это проявление ещё одного вида магии, о которой так просто не сказать словами, о которой мало кому известно. О ней не расскажут на уроках в Хогвартсе или автор какой-нибудь толстой книги с пожелтевшими от времени листами. Неужели Джинни чувствовала то, что происходило в этот момент с Гарри? Неужели она так хорошо понимала его? Или просто не хотела его беспокоить? Она несколько раз уже удивляла Гарри своей силой воли, своей чуткостью сердца и добротой, преданностью и терпеливостью к нему, к Гарри, словно и в этом было что-то магическое и необычное. Такой и была всегда младшая сестра Рона – Джинни – необычной.
Гарри ждал, что сейчас Рон развернется в другую сторону и его шаги стихнут за углом, но тот все еще стоял и молчал. Затем двинулся к котлу, на котором сидел Гарри, обернувшись назад, словно проверяя: нет ли кого-нибудь позади, сказал:
– Да что с тобой происходит? Всё уже закончилось и могло же быть и намного хуже… – Рон говорил тихо, почти шёпотом. В его голосе Гарри расслышал стремление поддержать друга. Гарри был благодарен ему за это, но сейчас Гарри всё ещё хотелось остаться в одиночестве. Хотя при упоминании Рона о Джинни, да и само его появление «оборвало» ту незримую нить к прошлому.
– Могло. – Вымолвил Гарри, словно вторя своим мыслям.
– Давай, пошли! Нечего тут сидеть! От этого ничего хорошего не будет!
Гарри перевел взгляд себе под ноги. Рон с надеждой смотрел на него.
– Могло, конечно, могло… – Сказал Гарри с горечью в голосе. Рон приоткрыл рот и склонился к Гарри.
– Смотри на жизнь веселее…
– … быть и лучше. – Донеслось до ушей Рона. Рон помолчал с минуту, но видя, что Гарри больше ничего не добавил к своей туманной фразе, спросил:
– О чём ты? Ничего уже не изменишь… – Рон тут же пожалел, что сказал это. «И почему я всегда горожу какую-нибудь необдуманную глупость»? Но Гарри медленно закивал головой в знак согласия. Рон всегда говорил искренне, и Гарри ценил это.
– Камень. «Второй дар смерти». – Эта фраза прозвучала особенно горестно и трагично.
– Что-о? – Шёпотом спросил Рон и, не сводя с Гарри удивлённого