Они меня уже похоронили. Надо на обеде расспросить про Веронику, а вечером у меня ужин с Егором.
Не собиралась, правда, тащиться на гонки, но теперь – приду обязательно!
Глава 5
Платон
«Помнишь, какой сегодня день?»
«Конечно, – отвечаю матери. – Ты в порядке?»
«Не спала ни минуты».
Я тоже. Всю ночь дубасил по красному кольцу.
«В такие дни я боюсь спать, сам знаешь. Пообещай, что не поедешь на кольцо вечером».
Она присылает свою фотографию, – измученная, печальная, будто постаревшая, – и я откладываю мобильник на целую минуту. Голова трещит из-за бессонной ночи, жалости и бессилия. Москва же неустанно ерзает на стуле, достает что-то из сумки, убирает обратно. Как специально врубает музыку, тут же выключает. Потрясающе громкая девка.
«Я заеду», – отправляю.
«Ты – все, что у меня есть. Поклянись. Поклянись моим здоровьем, что не поедешь на кольцо».
«Я не могу этого сделать, ты ведь знаешь. Но после – я буду. Жив и здоров».
Мать отправляет меня в бан немедленно. Сильнейшее раздражение волной прокатывается по коже, иссушает и болезненно жжет паяльником – чувством вины.
Дрифту я научился в пятнадцать в гаражах отца. В девятнадцать впервые выиграл «Тайм Аттак», в двадцать взял кубок на ралли. У меня была серьезная проблема. Нужно было выбрать одно направление и двигать по нему, но я не мог – нравилось все. Когда мне был двадцать один год, разбился дядя Фёдор. Сегодня ему исполнилось бы сорок три.
Закрываю глаза и вижу трассу, движусь по ней, словно в реальности все происходит. Мышцы напрягаются автоматически, готовясь к перегрузкам и тряске. Машина – не отдельный механизм, это экзоскелет, часть моего собственного тела. Я знаю наше красное кольцо наизусть, каждый метр, малейшие неровности покрытия. Иногда мне снится, что я еду по нему с закрытыми глазами. Раз за разом.
Показатели приборов. Переключение скорости. Рывок вперед, пока можно. Тормозная система откликается мгновенно. Вхожу в поворот, адреналин скачет, и я живу. Ускоряюсь на максимум. На этом участке можно.
Кто-то роняет ручку. Несложно догадаться кто.
Я открываю глаза и впечатываю их в монитор. Таблицы рябят, цифры сливаются, целую секунду мозг противится тратить силы на тексты. Вдох-выдох, работаем.
Пытаюсь у самого себя найти ошибку. В бюджет, даже с учетом столичных нахлебников, помещаемся. С большим трудом. Втянув животы и щеки, то есть ударив по зарплате.
Москва громко вздыхает, не позволяя ни на секунду забыть о ее существовании. Сегодня на ней длинное белое платье, на талии черный ремень. Такие же черные широкие браслеты, серьги. На цыганку похожа.
Дверь открывается, парни заходят один за другим. Живут в одном районе и практически всегда приезжают одновременно.
Барышня подскакивает и по-хозяйски угощает всех кофе и маффинами. Весело щебечет, рассказывая, как заблудилась в городе, топит гонор в самоиронии. Кажется даже приветливой. Может, зря я на нее накинулся?
Не