И ничего уже нельзя было сделать, ни остановить, ни вернуть в привычное русло. С этой минуты она другая, родная, но другая. Когда дочь замуж выдавала, я не испытывала такого чувства. И я заплакала. Все думали от радости за внучку… ушло что-то.
Большая, привычная жизнь. И надо начинать жить по-другому.
Одной.
Лети. Жизнь хороша в полёте. А я поковыляю.
И она поковыляла и превратилась в тёмную точку на радостном небе весны.
И закружил Лилию ветерок, и зазвучал вальсок в его исполнении. Нет ни земли, ни неба, только вальс. Старинный. И понес он её туда, где родился, чтоб показать время, в котором он был главным.
И медленно, плавно идут года в прошлое. Среди частоты, голубизны. В весну вальсов. Лилия ни о чём не думала и не видела. Только вальс и ожидания встречи с эпохой вальсов.
И встретилась…
Что-то врезалось в неё. Всё потемнело. Потом появился бело-розовый тоннель, и она поплыла по нему. И свет в конце тоннеля. Что-то тут было не так. Но думать и тем более анализировать, не было сил. Было блаженство. Она не испытывала раньше такого. И такие чудесные запахи. Вот бы так духи пахли! Наверное, это пахнет блаженство, она наслаждалась этим состоянием. Уж ни рай ли… а почему бы и нет! Она не успела нагрешить и поэтому сразу в рай. Как здесь хорошо… её не стало, она превратилась в цветы. В аромат музыки, которую они издавали. Какое блаженство!
А впереди… в белых венчиках из роз появился сам… нет! Этого не может быть! Или может… она взглянула на часики – они показывали одно и то же время. Как блаженно и скучно. Если это будет продолжаться бесконечно. С ума можно сойти от бесконечного блаженства. Это камера пыток, а не рай.
Она потрясла головкой, пригляделась. Она была в цветущем саду. Ага! Поэтому цвет не совсем белый, как говорят те, кто вернулся из тоннеля, не долетев до рая. Значит, есть земля и небо. Просто я застряла среди цветов. А я могу выбраться отсюда. А где небо, земля?
Лилия была умненькой девочкой и придумала, как определить, где и что: надо подумать и продукт дум плюнуть посильнее. И он полетит к земле. Так ведь! Но как можно было плевать в таком месте! Ум подсказывал, что выхода нет. Да и не такой уж и грех поплевать в блаженство. Если в небеса взлететь хочешь. В свой мир. А куда плюнуть? Вниз? А как это вверх, а как это вниз?
А… была не была – и плюнула в сторону. И это полетело на неё. Еле увернулась от материи эксперимента. Ура! Значит, там верх. И она рванула сквозь цветы туда. Быстрее, быстрее, где нет вечного блаженства.
Рай оказался цветущим садом. На ветвях которого застрял самолётик. А где-то рядом матерился хозяин сломанного самолётика.
– Во, малахольные! Земли ей мало, такую машину испортила.
Лилия помахала ему сапожками и полетела дальше.
А внизу город, умытый первой грозой после зимней спячки. Чистенькой, в зелёной дымке деревьев. Рядом с парком, куда она летела, тёмная, одинокая тучка. И она полетела к ней. Узнать, почему ей грустно, раз тёмная. Но не рассчитала скорость и пролетела сквозь неё. Беленькое платьице и сапожищи Лилии покрылись звёздочками-снежинками.