Что же касается Санкт-Петербурга, кардинально общее число постоянно проживающих здесь законников по сравнению с 1995 годом не изменилось, т. е. ожидаемого «наплыва» все-таки не произошло. Вместе с тем своей актуальности воровская тема не потеряла. Пусть Питер и не стал воровским, однако это отнюдь не означает, что воры отказались от своих притязаний на наш город. Столкновения интересов происходят постоянно, причем столкновения эти порой выливаются в жуткие кровавые разборки. Слишком уж много здесь по-настоящему вкусных объектов, да и признавать свое поражение ни одна из сторон явно не собирается. Азам же дипломатии, как говорилось выше, ни братки, ни бродяги в основной массе своей еще так и не обучилась. Другое дело, что сами воры (эти апостолы реликтовой идеи) нынче все больше сидят в лобби-барах в костюмах от «Макиавелли». Лагерные же портачки, выколотые в бурах (бараках усиленного режима), у кого они были, давно выведены в дорогих салонах красоты. Само собой. И среди них сегодня не менее популярны маникюры, метросексуализм. Так вот, с точки зрения старой ортодоксальной их же мысли – они самые что ни на есть фраера. Не нравится? Так ведь согласно писанию…
Словом, что лидер ОПГ, что вор в законе – нынче едва ли не одного поля ягоды. Но по-прежнему нет меж ними никакого единства, равно как нет никакой борьбы противоположностей. Ибо, как говорил Махатма Ганди, «и в юстиции, и на войне в конечном счете побеждает самая большая мошна». А он знал, что говорил, потому как был великим гуманистом.
Воры и бандиты
В самом начале 1990-х годов в Петербурге случилась такая история.
В магазине «Березка» стоял какой-то молодой бандит и любезничал со своей знакомой