Эх, молодость, молодость, как она быстро проходит! Хотя есть еще порох в пороховницах. Отсырел немного, но ничего, лишь бы огонь был в душе.
Вдали блеснули купала церкви. Может зайти да поставить свечки за здравие живых и упокой ушедших, постоять у икон, помолиться? Давненько там не был.
С каждым разом редеет круг друзей. Общаемся с ними редко, как правило, по телефону: все времени нет на встречи, да и раскидало нас по всему миру. А года идут… Странная штука – жизнь: не предупреждает заранее, вот и уходят они внезапно, не попрощавшись, молча закрывая за собой двери жизни.
На какое-то мгновение мысли, как вихри, закрутились и унеслись в далекое прошлое. Сколько же времени прошло с тех пор? Лет тридцать, может больше. Николая я помню до сих пор: сравнительного молодого, сорокалетнего мужчину, немного сутуловатого, с жилистыми руками и небольшим шрамом на носу. С ним я был знаком всего пару часов, а, надо же, запомнился на всю жизнь.
Как сейчас помню, мы стояли на рейде в устье реки Параны у берегов Аргентины в ожидании швартовки. Мелкий неприятный дождик моросил палубу. Шли третьи сутки, как мы торчали там. Скукотища неимоверная: телевизор толком не брал, рыбалка была плохая, продукты заканчивались, настроения – ноль. Бывает такое: что ни делаешь – все не то, все не так. Тоска, одним словом.
В то раннее утро судно тихо покачивалась на волнах. Я только проснулся. Открыл глаза, обвел каюту непонимающим взглядом и удивился: «Где это я? Тьфу ты! Надо же, сон приснился, будто дома сижу у себя в квартире, жена блины печет, а они черные, подгорелые получаются. К чему бы это? Наверное, не к добру». Моряки – суеверный народ, но не до такой же степени, чтобы верить всякой чепухе?
– Третьему помощнику принять лоцманский катер с правого борта, – послышался голос капитана по громкоговорителю судовой связи.
– Ну, наконец-то, пойдем под погрузку.
Не спеша одевшись, я посмотрел в иллюминатор. Небольшой пузатый катер с помятыми боками медленно подходил к судну. Сильное течение то и дело сносило его в сторону. Наконец, с трудом, он уперся носом в корпус грузовой палубы. Из каюты катера вышел грузный мужчина, портовый лоцман, помогающий капитанам проводить судно по фарватеру реки в сложных условиях. Одетый в желтый дождевик, с портфелем в руках, он поднял голову, что-то прокричал и помахал рукой. Вахтенный матрос сбросил штормтрап за борт, закрепив его веревками к леерам. Чтобы подняться на борт судна по такому трапу, надо обладать