Над хаосом. Питер Чарски

номеров других китайцев, расположенных поблизости. В зависимости от того, когда зазвонил телефон конкретного китайца, он должен звонить кому-либо из своего списка. При этом передача сообщения по телефону не требуется, необходим лишь факт звонка (точно так же, как происходит взаимодействие между реальными нейронами мозга). Если в такой системе создать функциональное состояние, идентичное восприятию боли, вся „китайская нация“ окажется в состоянии боли, при этом ни один из китайцев не будет эту боль чувствовать».

      3 недели до сингулярности

      «Одно точное измерение стоит тысячи мнений экспертов».

Грейс Хоппер, разработчица первого компилятора

      – Он стоять здесь! – с отчаянием произнес техник с номером U-48. Его Натан отличал от других, потому что это был номер самой результативной подлодки нацистов во время Второй мировой. Сейчас его раскосые глаза были полны ужаса, а руки в резиновых перчатках беспокойно гладили резиновый же фартук.

      – Что случилось? – спросил Натан, подходя к группе из пары техников и Рипке с Тагелем. Не то чтобы техники тут ходили всегда по двое, просто сейчас их было столько же, сколько и ученых.

      – Пропал прибор, – бросил через плечо Рипке и назвал сам агрегат, но это слово ничего Натану не сказало, и он его сразу же забыл.

      – Не пропал, а оказался перемещен в другую часть комплекса, – заметил Тагель.

      – Он стоять здесь. Я не трогать его! – опять упрямо повторил техник с номером подлодки.

      – Подумаешь, передвинули – и сами не заметили как, – предположил Натан.

      Рипке и Тагель посмотрели на него так, как обычно технари смотрят на гуманитариев, но ничего не сказали. Наконец Рипке еще раз взглянул на Тагеля и с расстановкой произнес:

      – У нас в лаборатории так не принято.

      – А что за прибор-то? – спросил Натан для того, чтобы разрядить обстановку.

      Техник U-48 только испуганно взглянул на него, а Рипке поморщился, но зато Тагель ответил:

      – Да вот, часть этой системы, – и показал пальцем на целую пирамиду других ничем не примечательных металлических коробок, стоящих в отдалении.

      Натан подошел к ним и осмотрел, обнаружив небольшой выдавленный в металле лейбл – стилизованный значок шестеренки и летающие вокруг него кружочки, видимо изображавшие электроны.

      – «Скомопокс»? А что это? – спросил он.

      – Это кириллические буквы, – бросил Тагель, не отвлекаясь от экрана, куда он уже успел уставиться. – Читается как СКОМОРОХ. Это такая разновидность арлекина из русского театра.

      – Так прибор что, русский?

      – Да. Русский. Это система эшелонированной радиоэлектронной защиты, лучшая в своем роде. Делают где-то… где-то в России, в общем… в Минске или в Омске, не помню… – Тагель явно уже потерял нить рассказа и вдруг нетерпеливо пощелкал пальцами, привлекая внимание все еще стоящего рядом техника: –