Надежда Петровна вязала и смотрела по телевизору какой-то старый фильм. Миранда села рядом и стала что-то рисовать в своем скетчбуке, тихо улыбаясь сама себе. Она явно отдохнула и была в хорошем настроении, подметила Надежда Петровна, которая любила поболтать с девочкой по вечерам.
– Я вижу, ты отдохнула, Мира, – Надежде Петровне, очевидно, очень хотелось узнать её новости.
– Да, Надежда Петровна, я отдохнула и чуть не проспала свою новую работу. Они написали, что ждут меня завтра. Тут лицо Миры как-то странно изменилось, как будто она чего-то испугалась.
– Что с тобой, девочка моя?
– Да так, просто я вдруг подумала, что это место, куда я иду, очень странное, и к тому же у меня совсем нет опыта. Я боюсь, что буду психовать и не справлюсь.
– Расскажи мне, как все было. Может тебе что-то станет яснее.
Мира не любила рассказывать о своей жизни никому, кроме Кисы, но сейчас ей действительно захотелось рассказать Надежде Петровне о сегодняшнем интервью.
– Понимаете, это ресторан. Называется «Пепел», и у него очень странный хозяин. Очень красивый и очень странный. Вот я его тут нарисовала.
Мира протянула Надежде Петровне скетчбук с разворотом набросков Мартина Корбина.
– О, надо же, действительно красавец. Похож на какого-то сказочного героя, не хватает только рыцарских доспехов, а волосы какие роскошные и благородный профиль. Только не понятно, хороший он герой или плохой.
– Вот именно. Это как раз то, о чём я думаю. У него такое странное выражение лица, постоянно сжатые губы, стальные глаза и жуткий какой-то смех. Он смеется раскатисто так, как будто с эхом, но при этом лицо похоже на гримасу боли или отчаяния. Это совсем не смешно, поверьте мне. И еще я подумала, каково это, вот так смеяться, что людям вокруг тебя совсем не хочется посмеяться вместе с тобой.
– Ну, по крайней мере он может смеяться – это хороший знак, – сказала Надежда Петровна. – Руки у него тоже красивые.
– Да, очень! И он высокий и какой-то ловкий что ли. Он так легко и красиво поймал конфету, которая почти упала на пол. Так двигаются каратисты или танцоры.
– Конфету? Он ел конфеты?
– Ну да, он меня угощал конфетами, когда я заплакала.
Надежда Петровна сдвинула очки на нос и удивленно посмотрела на Миру.
– А почему ты плакала-то?
Мире пришлось рассказать все с самого начала: и про странный завод, и про очередь, и про Дракулу, и про то, как неудачно соврала – тут Мира запнулась, но быстро нашлась – соврала про опыт работы и расплакалась, и как Мартин стал её успокаивать и поить чаем.
– Ну что ж, – сказала бабушка. – Все не так ужасно. Плохой человек не стал бы поить тебя чаем с конфетами и успокаивать. Будем надеяться, что ты к нему привыкнешь, и всё будет хорошо. Опыт – дело наживное, а если начальник нормальный, то ты, наконец, почувствуешь себя увереннее.