И вновь радиоразведчики отслеживали главные, ударные направления атак противника.
26 ноября части ОСНАЗ доложили о намерении фашистов обойти Истру с юга, 3 декабря – о задаче, поставленной 2-й танковой дивизии, достичь Алабушева, что в 20 киялометров от Солнечногорска, 6 декабря о планах немцев выйти на рубеж канала Москва – Волга.
В эти дни фашистское командование лихорадочно бросало в бой свои последние резервы. Обстановка на фронте сложилась крайне напряженной. Радиоразведка по 3–4 раза в сутки докладывала в штаб данные о появлении новых частей на Дмитровском, Солнечногорском, Яхромском, Истринском направлениях. Стало известно, что части, наступающие с севера, уже были снабжены крупномасштабными картами Москвы.
Однако вскоре стали приходить первые сообщения о том, что наступление немцев выдыхается – войска понесли большие потери в живой силе и технике, не хватает оружия и боеприпасов, иссякают резервы горючего.
С 6 декабря, с началом контрнаступления советских войск под Москвой, радиоразведка ОСНАЗ стала докладывать о направлениях отхода фашистов, рубежах обороны и очагах сопротивления, о резервах.
Можно сказать, что в целом суровый, боевой экзамен в битве под Москвой радиоразведка выдержала, она накопила боевой опыт, извлекла уроки из ошибок первых месяцев войны.
В документе ГРУ, подводившем итоги пяти месяцев войны, указывалось, что сводки радиоразведки Западного фронта содержали высокую степень достоверности.
Ленинград принимает бой
…Март уже перевалил за середину, а тепла как не было, так и нет. По утрам еще крепко подмораживало, а днем порою шел мокрый пополам с дождем снег. А хотелось весны, солнца. Но какое солнце под Ленинградом! Хорошо, если его лучи пробьются к земле в апреле.
И все-таки весна неизбежна, как говорит их командир. Старшина Дмитрий Ашурков представил себе весенний город, синюю искрящуюся под солнцем Неву, набережную Мойки… Но пока в Питере холодно и… Не хотелось даже про себя произносить это слово, но оно уже стучало в висках: голодно, голодно. Сразу захотелось есть. Впрочем, есть хотелось всегда. Их 472-й радиодивизион Ленинградского фронта снабжался продовольствием по второй норме. На уровне частей обслуживания. Это значит, зимой вместо 900 грамм хлеба по фронтовой, первой пайке, им давали всего 400 грамм. А ребята все молодые, дай им еды вдоволь – за троих съедят.
«Ну, вот опять о еде», – разочарованно подумал Ашурков, стараясь отогнать навязчивые «хлебные» мысли. Он стал внимательнее вслушиваться в эфир. Однако эфир был наполнен посторонними звуками. Немцы же, столь необходимые старшине Ашуркову, безмолвствовали.
И вдруг какой-то скрипучий, совершенно незнакомый голос произнес в эфир фразу. Неторопливо, достаточно четко летчик сказал в общем-то несколько простых слов:
– Иду на посадку через одну минуту…
Старшина бросил взгляд на часы: 14.07. Итак, 19 марта 1943 года