«Четыре дня после кастрации… похоже, что ожидание зелёного света на светофоре и другие мелкие неприятности уже не так сильно раздражают меня…
Через шесть дней после кастрации я вышел на работу. День выдался чрезвычайно напряжённый… но я сохранял спокойствие до самого его окончания. Я уверен, что это следствие кастрации, и без тестостерона определённо чувствую себя лучше.
Через десять дней после кастрации я чувствую себя пёрышком, летящим по ветру. Мне становится всё лучше и лучше. Спокойствие стало для меня самым сильным эффектом кастрации, за ним следует снижение либидо».
Немедленный эффект.
Ощутимый эффект в течение суток.
Эффект, заметный через несколько дней.
Корнелиус знал – знал! – что мысль о том, что Понтер с ним сделал, должна приводить его в ярость.
Но ему было всё труднее испытывать гнев по какому бы то ни было поводу.
Глава 10
В пытливом духе, что заставил других наших предков храбро вести свои лодки за горизонт, открывая новые земли в Австралии и Полинезии…
Открыть новый межмировой портал в штаб-квартире Объединённых Наций хотели по одной весьма веской причине. Существующий портал находился в 1,2 километра по горизонтали от ближайшей точки глексенского подъёмника и в трёх километрах от ближайшего лифта на барастовской стороне.
На то, чтобы перебраться с поверхности этого мира на поверхность другого, у Мэри и Понтера ушло около двух часов. Сначала они надели каски и бахилы и спустились на подъёмнике в шахту «Крейгтон». На касках имелись встроенные фонарики и опускающиеся звуконепроницаемые протекторы для ушей.
Мэри взяла с собой два чемодана, и Понтер сейчас нёс их без видимых усилий, по одному в руке.
Большую часть пути они проделали в обществе пятерых горняков, которые вышли на один уровень выше того, на который спускались Понтер и Мэри. Генетик этому даже обрадовалась – ей всегда было не по себе в этом подъёмнике. Он напоминал о том, как они с Понтером спускались на нём в первый раз, и она, чувствуя себя ужасно неловко, пыталась объяснить ему, почему не смогла тогда ответить на его ухаживания, несмотря на свой очевидный интерес к нему.
Они вышли на уровне 6800 футов и начали долгий пеший переход к расположению нейтринной обсерватории. Мэри никогда особо не любила физические упражнения, но Понтеру сейчас приходилось даже хуже, чем ей, поскольку температура так глубоко под землёй постоянно держалась на уровне 41 градуса по Цельсию – невыносимом для неандертальца.
– Как же я буду рад снова попасть домой, – проговорил Понтер. – Снова на воздух, которым я могу дышать!
Мэри понимала, что он имеет в виду не враждебную атмосферу глубинной шахты. Понтер говорит о воздухе мира, где не жгут ископаемое топливо, запах которого терзает его массивный нос практически в любом месте этой Земли, хотя он и