Именно поэтому религиозные переживания так тяжело описать другим: это как будто я говорю вам, что мой бойфренд – самый прекрасный мужчина на всём свете, и вы говорите: «ну да, ну да». А потом я открываю сумочку и показываю его фотографию и жду, что теперь-то вы увидите, да? Скажете: «О, да он и правда красавчик!» Но если я это сделаю, то вы ответите по-другому. Он несравненно прекрасен для меня, потому что моя лимбическая система пометила его образ как имеющий для меня особое значение. Но я не в силах передать эту пометку вам с помощью слов или изображений. То же самое и с религиозными переживаниями: сколько бы вам ни рассказывали о нём, о том, какое важное оно было и какое глубокое влияние оказало на всю последующую жизнь, вы просто не сможете ощутить того же самого, что и рассказчик.
Понтер слушал очень внимательно, то поджимая широкие губы, то вскидывая светлую бровь к гребню надбровного валика.
– И вы считаете, – сказал он, – что эта особенность, которой обладает ваш народ и которой лишён мой – эта религия, – связана с функциями мозга?
– Именно! – сказала Вероника. – Комбинация активности теменной доли и лимбической системы. Взять, к примеру, пациентов с болезнью Альцгеймера: люди, которые всю жизнь посвятили религии, часто теряют к ней интерес, когда заболевают. Так вот, первым делом болезнь Альцгеймера нарушает работу лимбической системы.
Она помолчала, потом продолжила:
– Уже давно известно, что так называемые религиозные переживания связаны с химией мозга, поскольку могут вызываться галлюциногенными препаратами – и именно поэтому такие препараты используются в ритуалах многих племенных культур. Также довольно давно мы знаем, что лимбическая система может играть одну из ключевых ролей: некоторые эпилептики с припадками, ограниченными лимбической системой, испытывают невероятно сильные религиозные переживания. К примеру, Достоевский был эпилептиком, и он писал о том, что во время припадков «прикасается к Богу». Святой Павел, Жанна д’Арк, Святая Тереза Авильская и Эммануил Сведенборг также, вероятно, страдали эпилепсией.
Понтер в этот момент опирался на угол книжного шкафа и, особо не стесняясь, слегка двигал корпусом из стороны в сторону, почёсывая спину.
– Это имена людей? – уточнил он.
Вероника на мгновение растерялась, потом кивнула:
– Мёртвых людей. Знаменитых религиозных деятелей прошлого.
Мэри сжалилась над Понтером и объяснила ему значение термина «эпилепсия». Тот никогда ни о чём подобном не слышал, и Мэри задумалась – внутренне содрогнувшись, как всегда при мыслях об этом, – а не вычистили ли неандертальцы предрасположенность к эпилепсии из своего генетического пула много поколений назад.
– Но испытать подобное можно и