Глава 1
Мои дорогие американцы и все люди этой версии Земли. С огромным удовольствием я обращаюсь к вам этим вечером с моей первой речью в качестве вашего нового президента. Я хочу поговорить о будущем нашего вида гоминид, вида, известного как Homo sapiens – люди мудрости…
– Мэре, – сказал Понтер Боддет, – для меня большая честь представить тебя Лонвесу Тробу.
Мэри привыкла думать о неандертальцах как о расе крепышей – «коренастых шварценеггеров», как их окрестила «Торонто Стар» из-за невысокого роста и чрезвычайной мускулистости. Поэтому она испытала шок при виде Лонвеса Троба, тем более на фоне Понтера Боддета.
Понтер принадлежал к неандертальскому поколению 145, то есть ему было 38 лет. Его рост был метр и семьдесят три сантиметра – выше среднего для мужчин своего вида, а его мускулатуре позавидовал бы любой бодибилдер.
Лонвес Троб же был одним из немногих ныне живущих представителей поколения 138 – то есть дожил до совершенно невообразимого возраста 108 лет. Он был костляв, хотя по-прежнему широкоплеч. У всех неандертальцев была светлая кожа – это был народ, приспособленный к холодному климату, – но у Лонвеса она стала практически прозрачной, так же, как и немногие сохранившиеся у него на теле волосы. И хотя его голова демонстрировала набор стандартных неандертальских особенностей – низкий лоб, надбровная дуга с двойным изгибом, массивный нос, квадратная челюсть без подбородка, – она была совершенно лишена волос. Понтер, в отличие от него, обладал светлой шевелюрой (как и у всех неандертальцев, разделённой пробором ровно посередине) и густой светлой бородой.
И всё же самой поразительной особенностью двоих неандертальцев, стоящих перед Мэри Воган, были глаза. Радужки Понтера были золотистыми; Мэри обнаружила, что способна смотреть в них, не отрываясь, бесконечно долго. А радужки Лонвеса оказались сегментированными, механическими: его глаза были шариками полированного металла с сочащимся из-под центральной линзы синевато-зеленоватым свечением.
– Здравый день, учёный Троб, – сказала Мэри. Она не протянула руки – у неандертальцев такого обычая не было. – Для меня честь познакомиться с вами.
– Не сомневаюсь, – ответил Лонвес. Он, конечно, говорил на языке неандертальцев – так как он был у них только один, то никак не назывался, – но его имплант-компаньон переводил речь, воспроизводя английские фразы через внешний динамик.
И то был всем компаньонам компаньон! Мэри знала, что Лонвес Троб сам изобрёл эту технологию во времена своей молодости, в году, который народ Мэри называл 1923-м. В признание тех благ, которые принесли компаньоны народу неандертальцев, Лонвесу Тробу было подарено устройство с полностью золотой лицевой панелью. Компаньон был вживлён на внутреннюю сторону левого предплечья – левши среди неандертальцев были редки. В отличие от него, имплант Понтера имел лицевую панель из стали и рядом с аппаратом Лонвеса выглядел довольно дешево.
– Мэре – генетик, – сказал Понтер. – Во время моего первого посещения их версии Земли она доказала, что я генетически принадлежу к виду, который они называют неандертальцами. – Он протянул руку и взял ладонь Мэри в свою широченную лапищу с короткими пальцами. – Более того, это женщина, которую я люблю. Мы намерены в ближайшее время вступить в союз.
Взгляд механических глаз Лонвеса упёрся в Мэри; выражение его лица было невозможно прочитать. Мэри непроизвольно перевела взгляд на окно своего офиса на втором этаже старого особняка в Рочестере, штат Нью-Йорк, который занимала «Синерджи Груп». За окном серая поверхность озера Онтарио уходила за горизонт.
– Ну-у, – сказал Лонвес или, по крайней мере, так его золотой компаньон перевёл резкий звук, который он издал. Но его тон тут же смягчился, и он перевёл взгляд на Понтера. – А я-то думал, что это я много делаю для налаживания межкультурного взаимодействия.
Лонвес был одним из десяти выдающихся неандертальцев – великих учёных и талантливых деятелей искусств, – которые прошли через портал с той Земли на эту, чтобы помешать неандертальскому правительству разорвать связь между двумя мирами.
– Я хочу поблагодарить вас за это, – сказала Мэри. – Мы все – все сотрудники «Синерджи». Явиться в чужой мир…
– Это было то, чего я меньше всего от себя ожидал, в моём-то возрасте, – ответил Лонвес. – Но эти плоскоголовые идиоты из Серого совета! – Он с отвращением покачал головой.
– Учёный Троб собирается сотрудничать с Лу, – сказал Понтер, – чтобы выяснить, возможно ли построить квантовый компьютер того типа, что построили мы с Адекором, с помощью оборудования, которое …как это у вас говорится? – которое вы серийно производите.
«Лу» – это доктор Луиза Бенуа, по специальности физик элементарных частиц; неандертальцы не способны произносить фонему «и», хотя их компаньоны добавляют её, когда воспроизводят английский перевод.
Луиза спасла Понтеру жизнь, когда много месяцев