Почему он мне это показывает и при чем тут вообще Кики? Его гнев заставляет меня замолчать. Я все чаще вижу Чарльза таким в последние месяцы, с тех пор, как он познакомился с Матео. И знаю, что сейчас надо сидеть тихо и дать ему остыть. Непосредственная близость друг к другу, бешеная скорость, с которой он рассекает улицы города, тугая бледность костяшек его пальцев, крепко сжимающих руль, – все это напоминает мне о той ночи, когда он впервые отвесил мне пощечину.
Видео Кики выложено в Сеть. Его посмотрели семьсот человек. Я вижу, как моя дочь сидит в своем домике на дереве на фоне прозрачных занавесок, покачивающихся на легком ветерке. Лучи утреннего солнца освещают свежую, только начинающую расти листву. Кики расположила смартфон так, что в кадр попадает и наш, и соседский дома. Ролик снят сегодня утром. Дочь сказала, что идет фотографировать реку. Солгала.
Кики роется в сундучке, где хранятся ее наряды, а камера тем временем рисует кривую панораму сада наших соседей: Ариэлла стоит во дворе в широкополой соломенной шляпе, резиновых сапогах и полосатом шарфе, вытаскивая из грядки овощи, которые значительно выросли с тех пор, как она посадила их три месяца назад. Тут я замечаю какое-то движение слева. Мозг усиленно пытается разобраться в том, что происходит на экране. Человек в балаклаве приближается к Ариэлле, держа в руке пистолет, направленный прямо на нее. Я прикрываю рот ладонью, напуганная этой сценой, но не в силах оторвать от нее глаз. Подкравшись сзади, убийца молча стреляет моей подруге в затылок.
Я вздрагиваю, отворачиваюсь и всхлипываю, вспоминая, как часто боялась, что с Ариэллой может случиться беда. Чарльз молчит и сосредоточенно смотрит на дорогу, крепко сжимая руль. Невозмутимый, серьезный, мрачный.
– Она мертва, – говорю я мужу. Он продолжает тупо смотреть вперед. – Неужели тебе все равно?
Чарльз впивается в меня глазами.
– А почему мы, по-твоему, уезжаем? Матео будет дома с минуты на минуту, – отвечает он, так резко поворачивая на светофоре, что автомобиль заносит. – Это все, что тебе надо знать.
– Тормози, – говорю я.
– Нет.
– Меня сейчас вырвет.
Автомобиль останавливается – где бы вы думали? – у автобусной остановки, но мне плевать. Распахнув дверь, я высовываюсь наружу и тут же извергаю изо рта кислую рвоту вперемешку с кофе. Она омерзительна, но тошнота быстро проходит, хотя мне не стало легче. Перед глазами возникает страшная картина разорванного пулей черепа, желудок опять сжимается, и новая порция рвоты фонтаном вырывается из дрожащих губ. Из глаз текут слезы. Я думала, что готова ко всему. Считала себя сильной. Но к такому – к убийству – я не готова. Вытерев рот кончиками пальцев, я стряхиваю с них рвоту и утираюсь рукавом.
Ролик длится совсем недолго. Но человек, который застрелил Ариэллу… Я опускаю голову, смахивая слезы. Могу поклясться, что по телосложению и походке он напоминает Чарльза. Могу поклясться, что убийца очень похож на моего мужа. Я вся дрожу, кашляю и отплевываюсь.
– Залезай! –