– Не против, если мы присоединимся?
В последний момент, когда мы уже собирались отъезжать, в экипаж влез краснокожий гоблин и Дон Джекил. Американец окинул обстановку брезгливым взглядом и отвернулся, уставившись в окно.
– Это я его вытащил с корабля. – Немного виновато улыбнулся гоблин. – Мне показалось, господин Дон немного заскучал на корабле. А город, пусть и такой невзрачный как Семонтин, способен развеять нахлынувшую меланхолию.
Юн-Мин тихо фыркнула, отвернувшись к окну. Гоблин еще раз виновато улыбнулся, жестами выражая извинения. Забавно, ведь помимо Камала, он был единственный в нашей группе, кто был способен выносить отвратительный характер американца и терпеть его тупые придирки. Все остальные уже давно посылали янки в далекую и беспросветную дыру, где не светит солнце. Сам Дон это, казалось, прекрасно понимал, но был попросту не способен усмирить свой скверный характер, раз за разом устраивая придирки к другим членам группы и выражая свое, далеко не самое адекватное и популярное мнение по любом вопросу, даже если совершенно в нем не разбирался.
– Лич еще не пришел в себя? – Поинтересовался шаман.
Сделал он это невзначай, как бы между делом, но обмануть меня ему не удалось. Гоблин буквально горел желанием пообщаться с личем на тему магии и перехода между мирами. Сперва, меня удивило его столь нейтральное отношение к твари, едва не уничтожившей как нас самих, так и земли, почитаемые народами коротышек как святыни. Но поразмыслив, я понял, гоблин был еще попросту молод. Мы воспринимали Кара, как могущественного шамана, совершенно не обращая внимания на то, что в сущности, он лишь недавно пересек черту подросткового возраста. Сейчас его мировоззрение делилось на черное и белое. Есть враги – это зло. Есть товарищи – они несомненно силы добра, посланные предками. Тот факт, что весь мир состоит из полутонов и вчерашнее зло временно может стать добром, а добро может сеять зло, он понимал разумом, но в силу возраста все еще не мог принять это душой. Именно по этому он куда легче остальных воспринял лича в своей группе.
– Все еще отходит после битвы с архимагом. Слишком много сил пропустил через себя, теперь страдает от отдачи.
Деревянные колеса, оббитые полоской металла, подпрыгивали на каждой кочке и неровности дороги, превращая наш путь в настоящий ад, состоящий из тряски и скрипа рессор. Каменная тропа, выбитая тысячами рук в незапамятные времена, и для пешего путника становилась непростым препятствием. Но находясь внутри подпрыгивающего на каждом выступе дилижанса, мы то и дело поскакивали на сидениях, впечатываясь головой в потолок. Спустя два часа, когда дилижанс, наконец, остановился у края дороги, и мы выбрались наружу, мотало нас не меньше, чем после штормовой качки