– Ань, – он убрал со лба прилипшую челку и поковырял пальцем мою коленку, – ну Ань. Не реви. Я скоро вернусь, и мы зажжем не по-детски. Веришь?
– Нет.
– А вот это ты зря.
Что я могла сказать? Как надо было отреагировать? Мы ни о чем не договаривались, не давали ни обещаний, ни клятв про «и в горе и в радости», были друг другу никем. Так, волею случая встречные одиночества. Не проронив ни слова, я просто встала и, обжигая ступни раскаленным песком, со слезами на глазах приступила к нехитрым сборам.
– Ириска, не спеши. Давай я машину оставлю, а сам на… Да ёшкин кот, ты ж не водишь. Хорошо, давай за тобой приедет водитель. Не проблема, примчится молниеносно.
– Нет, я с тобой, – упрямо продолжала засовывать вещи в сумку. – Я же нелюдимая сестра, и без брата не выживу. Забыл?
Я не пошла в душ и даже не переоделась, осталась в купальнике, чтобы успеть проводить Вика. Пока он облачался в брюки-карго, футболку и извлекал из кучи шмотья худи с косой застежкой, стояла в гостиной с потерянным видом, стиснув зубы, чтобы окончательно не разреветься, а потом буркнула сухое «пока» и помахала рукой.
– Ириска, подожди!
Воронов перехватил меня по пути в спальню, пригвоздил к стене и, не отводя темнеющего взгляда от груди, медленно спустил с плеч бретельки. Я замерла как вкопанная, не в силах пошевелиться, ощущая стук сердца где-то в пятках. Он лизнул сосок, пососал второй, обхватил за талию и скользнул в рот кончиком языка. Я обвила жилистую шею руками и запустила пальцы в пахнущие солнцем пряди. Он подсадил меня под ягодицы, вклинился бедрами между ног и, неистово целуя, ритмично вбивался с глухими стонами, а я вскрикивала и покусывала настойчивые губы. Мне повезло, что промежность и жесткую ткань оттопыренной ширинки разделяла полоска бикини, иначе разодрал бы в клочья.
Знаете, именно тогда я официально потеряла голову от обольстительного мерзавца и готова была отдаться прямо там, но у него по чистой случайности не было времени. И хорошо. Если бы мы переспали, а Вик в отъезде отодрал другую, да еще и растрындел об этом (а он мог со своей непосредственностью), мне было бы дико больно.
– Ань, дождись меня, – он бессильно зарычал, уперся лбом в мой, на мгновение затаил дыхание и с трудом отстранился. – Пожалуйста, скажи да.
Смотрел на меня с мольбой, как на хрупкую драгоценность, как будто я предавала смысл его личной Вселенной, как будто только я в тот момент имела значение. И это было так чувственно и сентиментально, что к горлу подступил колючий комок.
– Да, – я окончательно попрощалась с разумом.
– Что ж, пора ехать. Эх, кнопка, – вот романтика и закончилась, – придется и дальше тоскливо стирать ладони в кровь.
Мужчина взял меня за руку и не отпускал до последнего, словно боялся, что я вот-вот без следа растаю в воздухе. Перед тем, как плюхнуться на заднее сидение такси, крепко обнял, поцеловал в макушку и пообещал вернуться