Вика не первый раз заикнулась о разводе. Каждый раз это казалось бредом высшей инстанции, и мне как-то удавалось гасить эти неуместные порывы. Но вчера меня прорвало. До каких пор я буду выносить ее истерики? До каких пор я буду чувствовать себя устаревшим невостребованным приложением? ДО КАКИХ?! Если ей настолько хреново со мной, так, может, не мучиться и резать, не дожидаясь перитонита? Она же вообще ничего не хочет. Вике вообще ничего не надо! Я для нее просто пустое место! Ей плевать, устал ли я, как у меня дела, что на работе, может, колесо пробило? Зато если меня машина собьет, то она сможет усовершенствовать методы штопки. Наплевать на все! Важно только, что новый журнальчик вышел. Ну как так жить можно?! Я бесконечно горжусь ее успехами! Но чем выше она поднимается, тем незначительнее для нее становлюсь я, да и наша семья. Пустое место. Зато Вика – профессионал! И чужие беды для нее всегда важнее, чем наши собственные.
Вчерашний вечер как взрыв. И больше нет желания сводить на нет все конфликты. Хочет уйти – пусть идёт. Медицинский учебник ей в супруги.
– Да просто ночь была бурная, не успел восстановиться, – зачем-то вру я, подмечая, как внимательные синие глаза помощницы наполняются сожалением.
– Понятно. Вы завтракали?
– Не успел, – выплевываю с горечью, не дожидаясь ответа. Иду к себе в кабинет. И замираю. На столе два сэндвича и кофе. Не понял.
– Сань, – наполовину выглядываю из кабинета, – а что там за пир у меня на столе?
– Я так и знала, что вы не позавтракали. Вот… и… кофе из кафе. Как вы любите, с карамелью.
Хорошая девочка. Смотрит на меня с восхищением. С самого первого дня ее работы. Я понимаю, что как мужик привлекаю ее. Посыл в ее взгляде горит очень ярко. Приятно, конечно. Но для меня всегда существовала только моя восходящая медицинская звёздочка. Только ее серые глазки могут ранить и одновременно поднять до самых небес, подарить ощущение сверхмощи и силы. Будто мне все по плечу. А могут столкнуть в пропасть. Что, собственно, уже и произошло.
– Спасибо, Саш. Сколько ты потратила?
– Да я… – она отворачивается в смятении. Я успеваю заметить, как лицо ее заливает румянец.
Вынимаю из кармана бумажник, цепляю купюру и кладу на стол перед помощницей.
– Это покроет расходы?
– Конечно… – бормочет она смущённо, и ее длинные пушистые ресницы ложатся на алеющие щечки, – Мартин Андреевич.
В кабинете скидываю с себя пиджак. В телефон уже долбятся. На первый разговор