– Исчезни.
Поток чистой энергии смерти, вырвавшийся из опалового навершия жезла, начисто срезал верхушку холма, обратив ее в прах, и император, чуть повеселев, зашагал к месту, где оставил грифона.
Пожалуй, в этот раз он, и правда, подзадержался.
"Странно", – думал Шахрион, седлая Карра, – "мне казалось, что прошло от силы полтора полдня. Чудеса, да и только. И провалов во времени я не помню. Видимо, когда тренируешься, время идет быстрее".
Он бросил последний взгляд на изувеченную лощину и скомандовал грифону взлетать.
Глава 6.
Седьмой день первого месяца лета 41-го года со дня окончания Последней Войны, полдень.
Рев толпы оглушал и сбивал с толку, но, одновременно с этим, наполнял тело неясной силой, дарил надежду и позволял ощутить себя чем-то более значимым, нежели простой человек.
Ритон стоял на ступенях, ведущих в собор Отца, и смотрел на возвышающуюся громаду.
Четыре недели понадобилось на то, чтобы собрать в столице благороднейших, чьи голоса имели хоть какое-то значение. Четыре недели тягостного ожидания, наполненного необъяснимыми тревогами и страхами, выбравшимися из самых дальних уголков души. И вот, срок настал.
Венценосец помахал людям, пришедшим на церемонию. Тысячи и тысячи простых горожан и селян собрались сегодня в городе, заполонив главную площадь так, что яблоку не где было упасть. Все они – в этом отмеченный Сестрой не сомневался – жаждали одного: чтобы новый венценосец, победивший в кровавой войне, наконец-то занялся восстановлением разрушенного.
«И я займусь», – подумал он. – «Не избегу участи сей. Но действовать буду отнюдь не так, как вы – глупцы – полагаете. Этот жалкий огрызок Исиринатии нужно как следует встряхнуть, заставить работать в полном соответствии с новыми веяниями».
Черный Властелин наглядно продемонстрировал мощь золота, его сокрушительное воздействие на людские умы и сердца, показал также, как это самое золото можно грести буквально лопатой, не имея полей, лугов, золотых и серебряных рудников, портов и достаточного количества войск для организации прибыльных походов.
«Значит, и я буду действовать подобно врагу рода людского», – Ритон снисходительно улыбнулся и круто повернулся на каблуках, ощущая, как взметнулся плащ за спиной.
Весь его вид: обилие белого и пурпурного, тяжелые золотые украшения, плащ, подбитый мехом горностая, все было призвано демонстрировать достаток и уверенность. Оставалось добавить к картине один – последний – штрих, чтобы произведение оказалось законченным.
Ритон медленно и неторопливо поднимался по ступеням. Ровно триста тридцать три штуки. Древние, истертые десятками, нет, сотнями тысяч ног, они вели к самому большому храму на континенте. Выстроил его двоюродный прадед Ритона, и в те времена могущество Исиринатии не вызывало ни малейшего сомнения ни у кого