Кэсс начала шевелиться. Ее глаза приоткрылись, и она посмотрела на меня с легким недоумением, словно и сама не понимала, что делает тут.
– Эй, – произнесла она, моргая и пытаясь сфокусироваться. – Ты живой?
– Ага, – я неловко откашлялся, садясь на кровати. – Но… почему ты здесь?
Кэсс потянулась, как будто этот вопрос ее совершенно не смутил.
– Ты отключился. Решила, что будет нехорошо, если ты останешься на улице. Затащила тебя сюда.
– А зачем ты осталась? – спросил я, чувствуя, как покраснел.
Она пожала плечами, вставая с кровати.
– Не знаю. Наверное, решила, что будет весело.
Я посмотрел на нее, прищурившись.
– Весело? Серьезно?
– Эй, расслабься, громовержец, – ухмыльнулась она, направляясь к окну. – Ты храпишь, знаешь?
– Я не храплю, – сказал я, чувствуя себя еще более неловко.
Она засмеялась, застегивая молнию на куртке.
– Да ладно тебе. Это был комплимент. Ну, почти.
– Спасибо, конечно, – пробормотал я, растирая лицо руками.
Кэсс уже открыла окно и собиралась вылезти.
– Ты куда? Через дверь выйти не можешь?
Она обернулась и подмигнула мне.
– Где же в этом веселье?
Я смотрел, как она ловко выскользнула наружу, словно кошка, и растворилась в утреннем свете. Ее смех еще несколько секунд звучал в моих ушах.
Я откинулся на подушку, глядя в потолок. Все это было странно, но по-своему… правильно. Кэсс была хаосом, но каким-то образом этот хаос становился для меня якорем.
– Отличное начало дня, – пробормотал я с легкой улыбкой, закрывая глаза.
Это утро было тихим, солнце едва пробивалось сквозь занавески. Я лежал на кровати, лениво потягиваясь. Мягкий свет заливал комнату, а где-то внизу слышались приглушенные звуки – должно быть, мама занималась делами.
Я поднялся с кровати и направился вниз, неспешно преодолевая ступени лестницы. В голове витали мысли о предстоящем дне, о тренировках, которые я собирался продолжить. Но, оказавшись на нижнем этаже, я вдруг замер.
На полу лежала мама. Ее волосы растрепались, лицо было в синяках, а дыхание сбивалось. Рядом стояли двое мужчин. Лысый, высокий, с яростью в глазах, только что ударил ее, а второй – с короткой стрижкой и бледным лицом – держал бейсбольную биту.
Мир вокруг меня словно остановился. Сердце забилось чаще, но вместо паники я почувствовал странное спокойствие. Я подошел к маме, опустившись на колени.
– Мама? Ты как? – тихо спросил я, помогая ей приподняться.
Она посмотрела на меня, глаза были полны страха и боли.
– Эстев… Ты… – прошептала она, но не успела договорить.
Один из мужчин, тот, что с битой, шагнул вперед. Лысый повернулся ко мне, сжимая кулаки.
– Это еще кто? – бросил он грубо.
Не отвечая, я продолжал держать маму за руку, стараясь убедиться, что с ней все будет в порядке.
– Слышишь, малец? – проговорил лысый, делая шаг ближе. – Отойди, пока хуже не стало.
Я