Сострадание, значит… Мне нечего было сказать, и все, что я мог, – это только закусить губу.
Последнее правило жнеца. Если существо мира живых хочет покончить жизнь самоубийством, жнец может вмешаться в его дела жизни и смерти в соответствии со степенью своего сострадания. Даже если действия, предпринятые для предотвращения самоубийства, приведут к нарушению правил Мёнбуджона, поступок жнеца будет признан оправданным.
Я был ошеломлен до глубины души, потому что это говорил мне Чхоль, который в обычной жизни только и делает, что игнорирует правила. Ли Чонун, не понимавший, в чем тут дело, наклонил голову вслед за моим непутевым другом.
– Чего бы нам поесть? Мне бы хотелось чего-нибудь теплого.
– Что? Но ведь на улице такая жара.
– Парень, люди вроде нас не чувствуют жару. Но внутри немного свербит, вот и хочется чего-нибудь тепленького.
Ли Чонун, немного задумавшись, спросил:
– Кукбап?[21]
Конечно же Чхоль ответил на это широкой улыбкой. А затем подошел к парню так близко, словно собирался положить руку ему на плечо. Вдруг он повернулся ко мне, как будто о чем-то вспомнив:
– Хён, а позови-ка Хана. Он ведь тоже сегодня работал и не успел поесть.
Сейчас он казался настолько бестолковым, что мне хотелось разок его ударить. Перед глазами у меня ясно представилось зрелище, как Хан, увидевший произошедшее, безжалостно избивает его своим зонтиком-тростью. Я растерянно смотрел, как прямо передо мной жнец и человек легкой походкой шли есть суп.
– Мне суп с бычьей кровью.
– А я буду суп с ростками фасоли. А вы?
Я не хотел отвечать, поэтому просто уставился в меню на стене, задаваясь вопросом, почему все так вышло. Неужели и правда не следовало помогать тогда? Я что, не должен был предотвращать его самоубийство? Напротив меня сидели Ли Чонун и Чхоль, который подначивал его: «Какие еще ростки фасоли? Мясо ешь, мясо» – и надоедливо смеялся. Стул, на котором он сидел, и стена за ним были чистыми. Мало того, и сам ресторан выглядел совершенно новым, как будто только что открылся. Жнецы, хоть иногда и питались в ресторанах, могли посещать только те из них, где управляли люди, которым скоро предстояло умереть, поэтому в таких местах, как это, бывали редко.
Поскольку наступил уже поздний вечер, людей, пришедших поесть, оказалось мало. К тому же стоило нам войти, как даже те, кто еще ужинал, начали подниматься и уходить один за другим. Хоть они и не могли нас видеть, зато могли почувствовать особую энергию жнецов, поэтому неосознанно старались отдалиться от нас.
– Эй, Хён, что ты будешь есть?
– Кукбап с сундэ…[22]
– Чхоль, соджу тоже заказать?
Чхоль? Я моргнул и быстро посмотрел на него. И когда они успели друг другу представиться?
Чхоль, не обращая внимания на мой пристальный взгляд, мотнул головой:
– Не надо. Я с детьми не пью.
– Но