В ожидании Ада. Владимир Александрович Сединкин

призму времени оцениваю события совершенно иначе, чем испуганная, отчаявшаяся восемнадцатилетняя девчонка, находящаяся на зыбкой грани между жизнью и смертью. 

      Окончание школы было омрачено смертью единственного дорогого и близкого для меня человека. Так уж сложилось, что родители мои погибли, когда мне было десять месяцев и я их совсем не помню. Для меня они не более чем лица на чёрно-белой фотографии, а печалиться о том чего ты не знаешь, глупо. Воспитанием моим занималась моя бабушка Евдокия Николаевна, и именно она стала для меня мамой и папой в одном лице. Уткнувшись ей в плечо, я пролила реки слёз, и не было такого секрета, который бы я не раскрыла своей бабуле. Она была для меня всем. Я всегда удивлялась, как великолепно у неё выходило совмещать роль строгого учителя и лучшей подруги.

      Нам пришлось нелегко. Детство моё и отрочество выпало на лихие девяностые, и Евдокия Николаевна вынуждена была устроиться на несколько работ, чтобы мы смогли сводить концы с концами. Жила наша маленькая, но дружная семья небогато, в небольшой однокомнатной квартирке на окраине города. Мужа у бабушки не было и маму мою, она тоже растила в полном, но гордом одиночестве. Да, у меня не было дорогих шмоток, косметики и денег на карманные расходы, зато у меня был заботливый и близкий человек готовый всегда помочь даже несмотря на усталость и полное отсутствие личного времени. Бабуля посвятила себя мне, полностью и без остатка.

      За неделю до школьного бала она скончалась. Просто вернулась вечером с работы, присела на кухне на табурет, перевести дух и … умерла. Врачи сказали мне, что произошёл сердечный приступ, просто сердце не выдержало.

      На выпускной вечер я не пошла. Горе моё было огромным, я будто утратила кусочек себя. Причём исчезнувшая часть была самой важной и без неё я потерялась. Сбилась с пути.

      В школе я училась хорошо, и аттестат помог мне поступить в институт. Однако никакого интереса к учёбе я не испытывала. Часто пропускала занятия, проводя время в одиночестве, продолжала плакать в подушку, и не было на свете ничего такого, что отвлекло бы меня от мыслей о бабушке. Ну, по крайней мере, я так думала.

      Как оказалось, я ошибалась. Его звали Миша, он был красивый, мужественный и весёлый. Ведь именно смеха и веселья тогда мне не хватало. Я с головой окунулась в моё новое увлечение и … через несколько месяцев забеременела. Да, вот такая я дура.

      Ни о каком ребёнке Михаил слышать не хотел и настоятельно посоветовал мне сделать аборт. Вначале я была с ним согласна, но потом отказалась от этой мысли. Почему? Просто бабуля бы мой поступок не одобрила. Она всегда мне говорила, что за собственные поступки нужно отвечать в полной мере. И ребенок, в конце концов, не виноват в ветрености его матери.

      В институте я взяла академ и жила на жалкие подачки государства, да на подработку нянечкой в садике под окнами.

      Как-то возвращаясь из женской консультации, я переходила дорогу по пешеходному переходу и попала под колёса автомобиля водитель которого спешил по делам.

      Помню, как бампер ударил меня в грудь и я воспарила над землёй. Очнулась в больнице и некоторое время с интересом наблюдала за бегающими вокруг меня людьми в белых халатах. Боли никакой я не чувствовала и была вся наполнена какой-то неземной лёгкостью. Из разговора ругающихся друг с другом врачей я поняла, что ребёнка потеряла, и боролись эскулапы исключительно за мою жизнь. Судя по взаимным упрёкам и истерикам, получалось у них это неважно.