На лавке остался стоять керосиновый фонарь с замирающим фитильком. Не уследил Гришаня, когда Аннушка вышла в покои.
– Шум был в саду, – продолжал солдат. – Я вышел разведать. Сад обошёл, пристань. Ни единой лодки на воде. А луна встала над лесом, заря догорает – вдаль отличная видимость.
– Окна смотреть идём? – спросил Гришаня.
– Идём, – прорычал псаломщик. – Только я сперва тебе, ироду, руки свяжу. Чтобы ты, рыжий чёрт, из окошка в реку не сиганул. Давно у нас ваше племя в срубах не палили. Подержи-ка татя, служивый!
Маня опасливо поднесла верёвку. Гришаня покорно подставил руки. Лишняя борьба могла стоить веточки разрыв-травы. Псаломщик счёл бы её отмычкой к англицкому замку. Если бы узнал синие цветочки. А кабы и не узнал? Что отвечать? Девке нёс? Какой? Не любили девки косого, хромого и рыжего.
– Я так думаю, кто на лодке плыл, тот и жемчуга увёз, – обратился Гришаня к солдату.
– Верно мыслишь, – поддержал его богомолец старый, дед Кузьмич.
– Я жемчуга те хорошо знаю, – продолжил Гришаня. – Сам их считал и описывал. Приметные они. Гладкие, крупные. Есть там розовые, есть огромные – с голубиное яйцо. Потому ворюга наш бывалым и дерзким выходит. В дом с оконцами светлыми, с гостями неспящими пробрался. Во тьме подпола замок отворил. Сокровище унёс. В нашей-то губернии да в окрестных оно живо, поди, на след наведёт.
– Вылитый солдат! – ахнул богомолец малый, внучок Ванюша.
– Ты, Ваня, ври, да не завирайся, – влепил подзатыльник внуку дед Кузьмич.
– Это не я! – закричал Ваня. – Это рыжий! Это он говорит, что бывалый. Солдат, значит. Из дому выходил – мог и в палисадник зайти. Возвращается к царю из отпуска – далеко идёт за окрестные губернии.
– Вот те крест! Не брал ничего и в покои не заходил, – затараторил Игнат Тимофеевич.
– А откуда бы он, Ваня, узнал о том, что в липовом сундучке хранится? – перебил солдата Гришаня. – Если бы тать не за жемчугом в покои шёл, то вещиц ему ценных и поверх кабинетного подпола дополна. По кривому же рассуждению твоему, Ваня, это ты на подозрение напрашиваешься. Идёшь недалече, да богомолье большое. Изо всяких губерний странники будут. Найдёшь, кому сбыть. Про порядки в доме от псаломщика мог узнать. Он тут частый гость. Акафисты ли с ним читал? Али злоумышлял под шумок?
– Ох, давно ваше племя бесовское в срубах не жгли, – зарычал псаломщик.
– Акафисты он с дедом читал, – оправдался Ванюша. – Я с устатку сапоги скинул и на лавке уснул, под тулупчиком.
– Вот тебе и раз! – всплеснула руками Маня. – Сапожки-то скинул, потому и не наследил на тряпочке.
– Тоже неверно, – рассудил Гришаня. – Ваня англицкого замка отродясь не видал. Как же ему с ним во тьме подпольной совладать?
– Ты на кого грешишь? – спросил солдат Игнат Тимофеевич.
– Черти, что