Ускоряюсь – он напрягает бёдра, входя в меня ещё глубже. Мой стон заглушает его, и мужские пальцы смыкаются на цепочке, заставляя меня опуститься на него животом. Он входит под другим углом, и я теряю контроль, плавясь от остроты ощущения.
Руки скользят по спине – я легонько прикусываю солоноватую кожу ключицы. Он принял это, как новый раунд: томно огладил мои бёдра, не прекращая движений внутри, я с упоением зализываю укус – его пальцы поигрались с цепочками на ягодицах. Мягко он надавил мне на попу – я опять застонала, от глубины проникновения и своего ощущения.
– Тшш, расслабься. Я сам, – не соврал.
Мне только и осталось, что хвататься за остатки себя, плавиться в этом заглушающем здравый смысл удовольствии.
Когда он снова победил – я закричала, содрогаясь, чувствуя, наполняющее меня семя.
– Останешься? – спросил, когда попытался переложить меня на другую руку.
– Ты же знаешь, что нет, – голос не дрогнул, чего не скажешь о сердце. Самая глупая мышца. Никчёмная. Гавёная.
Чмокнула его, куда пришлось – в бицепс, и стала одеваться.
– Что, уже?
– Да, завтра рано вставать.
– Мне тоже, – он поморщился. Дела, запланированные на утро, ему, явно, не по душе.
Мне, в общем-то тоже, но…
– Над чем работаешь? – кивнула на бумажки, сваленные на столе.
Негу с него как рукой сняло – рывком подхватился с постели, и, как был, так и подошёл к столу. И садиться не спешит – красуется подлец.
Как тут удержаться? Я только и успела поправить украшения и надеть бельё, подошла вплотную, разглядывая там всякое-чего.
– Ты знаешь, что у тебя очень красивые глаза?
Я фыркнула:
– Это не мои глаза. Это глаза, которые видишь только ты, – отбрила без намёка на сожаление.
– А мне кажется, нет, – он прикусил кончик карандаша, просто-таки вынуждая меня пялиться на его рот, – мне кажется, что глаза у тебя, как раз таки настоящие…
– Чего только не померещится впотьмах! – я всё же поцеловала его. – Рассказывай, а не то…
– Угрожаешь?
– Предупреждаю, что не бывать тебе завтра бодрым и свежим.
– Ой, напугала-напугала, – ненадолго он задумался, чтобы спросить: – ты, случайно, не с Вороны?
Я даже не дрогнула.
– Нет. Почему ты спрашиваешь?
– Да так…
Как мило.
– Так что там? Будешь рассказывать?
– Да всё как всегда, – голый, он сел за стол. – Опять…
– Прикройся уже, – сунула ему на колени подушку – первое, что попалось под руку.
– Тебя отвлекает моя неземная красота?
Меня, ты, в принципе, отвлекаешь. Но я буду не я, если признаюсь в этом. Облезешь.
– Так, я пошла.
– Стой! – чужие пальцы – гавёный наручник на моём запястье. Я только выгнула бровь.
– Прости! Останься, мне, и правда, не помешает твоя помощь. Грёбаные воришки…
Ну вот, а сразу нельзя было?
Меня