Сибирь для воинов и купцов, привыкших в условиях южных цивилизаций двигаться по мало-мальски пробитым и натоптанным дорогам, была по-своему неприступной. Это была непроходимая таежная глушь, лесистые горные массивы и топкие болота, холодные, быстрые и своенравные реки, по-сибирски раздольные и мало пригодные для спокойного плавания. А в конце пути, в устье сибирских рек – малолюдная и холодная, однообразная тундра, большую часть года покрытый льдами Северный Ледовитый океан. Ни в повозке, ни верхом на лошади в течение многих тысячелетий нет дорог для путешествия по Сибири, никакой груз не может быть в те времена доставлен иначе, как только к ее южным границам. К тому же путешественники и купцы в глухой тайге и на диких непокоренных реках рисковали встретить хозяев, строго охранявших свои территории и угодья, и хищных зверей, повадки которых были плохо известны, да и сами сибиряки для многих народов на юге, юго-западе и юго-востоке представляли еще загадку. Да и что могли получить эти купцы и авантюристы в замен своего товара, в оплату своего рискованного и непосильно тяжелого труда!
Нужен был тысячелетиями накопленный, по крупицам собранный самими сибиряками и потому драгоценный сам по себе опыт взаимодействия с Севером, с тайгой и ее бурными, сильными реками. Именно накопленный и сложившийся опыт позволял чувствовать эти суровые земли своим домом, позволлял «вжиться» в них, обрести гармонию с этим таежным миром, заимствовать у него силу и разумную бережливость своих жизненных сил, суровость и вместе с тем открытость для тех, кто умеет понять и полюбить эти места, оценить эту особую, ни с чем не сравнимую красоту.
К тому же для земледельческих государств Южной и Юго-Восточной Азии, как и для скотоводческих племен, осваивавших степные просторы, окаймлявшие с юга сибирскую тайгу, вряд ли представляли большой