Пушкин, кружка, два ствола. Юлия Стешенко

к машине. Следующими по списку были мать Кирилла Махракова – двадцать восемь лет, помощник нотариуса, холостой. Для визита к ней Дина запаслась распечатанным планом лекции «Наш край пятьдесят лет назад» – но запаслась совершенно зря. Варвара Махракова просто не захотела выходить. Электрический звонок бессильно заливался в глубинах темного дома, оглушительно тявкала на цепи дворняжка, но занавески на окнах оставались неподвижными, а дверь – запертой. Постояв минут десять под калиткой, Дина пожала плечами, развернула машину и снова двинулась на центральную площадь.

      Бывшая жена Дениса Раззувалова – сорок один, предприниматель, женат – работала на почте. Роскошная блондинка баскетбольного роста смотрела на посетителей сверху вниз и метафорически, и буквально. Она громко говорила, размашисто жестикулировала и хохотала, широко раскрывая накрашенный яркой помадой рот. Что нашла эта женщина в маленьком, тощем очкарике Раззувалове, Дина не понимала. Но почему они разошлись, понимала отлично.

      Приняв поздравительную открытку на имя Сазонова П. В., Санкт-Петербург, улица Луначарского, блондинка энергично защелкала клавиатурой, с интересом поглядывая на Дину.

      – Немного у вас тут людей, – поощрительно улыбнулась Дина. Блондинка тут же бросила печатать и поднялась, небрежно отталкивая в сторону коробки с посылками.

      – Это сейчас. Вообще-то бабульки сюда как на работу ходят. Скучно им дома сидеть – а тут, пока в очереди стоишь, и новости можно узнать, и поскандалить.