Мерлон был фигурой тихой мудрости, как могущественный маг и сострадательная душа, он нес свою репутацию легко, никогда не стремясь к почтению, которое ему оказывали другие. Его доброта была легендарной, распространяясь не только на людей Ардении, но и на иных существ и духов леса. Несмотря на его неизмеримую силу, величайшая сила Мерлона заключалась в его сердце. Он верил, что магия была не просто силой, которой нужно владеть, но даром, которым нужно делиться, мостом, соединяющим, а не разделяющим. Он держался со спокойным достоинством, говоря с обдуманным ритмом человека, который взвешивает каждое слово. Его смех, редкий, но теплый, был подобен солнечному свету, пробивающемуся сквозь пасмурный день, и одно его присутствие приносило утешение тем, кто имел честь стоять рядом с ним. Хотя мир часто пытался вознести его на пьедестал, Мерлон сопротивлялся такому обожанию. «Я всего лишь слуга леса», – говорил он, и его голос был таким же мягким, как ветер в листве. Однако для тех, кто его знал, он был гораздо большим – хранителем, учителем и символом надежды в мире, часто омраченной раздорами. Ибо внутри Мерлона горел огонь непоколебимой веры в доброту, которая все еще сохранялась в мире.
Под терпеливым руководством Мерлона уроки Лиры вышли за рамки тонкостей магического искусства. Мудрец считал, что равновесие необходимо для овладения любым искусством, и поэтому он познакомил ее с дисциплиной фехтования. Несмотря на то, что на первый взгляд Лира была непритязательной, она оказалась быстрой ученицей, ее движения были быстрыми и точными, ее хват – крепким и решительным. Мерлон изготовил учебный меч из лучшего дуба, его вес идеально сбалансирован для ее растущей силы, и он научил ее не только тому, как владеть им, но и философии сдержанности, уважения и мужества, которая сопутствовала его использованию. Также Мерлон помог Лире вырезать ее первый лук. Вместе они выбрали идеальную древесину тиса, ее естественный изгиб обещал прочность и гибкость.
Дни Лиры были наполнены приключениями. Они бродили по обширному лесу, пересекая покрытые мхом тропы и залитые солнцем поляны, находя пропитание в кристально чистых реках, полных рыбы. Ночью они развешивали гамаки между возвышающимися деревьями, а потрескивающий костер согревал их. Однажды вечером, когда сгущались сумерки и лес входил в свой ночной ритм, далекий лязг стали нарушил покой. Звуки мечей, встречающихся с металлическим звоном и гортанным ревом, разносились по воздуху. Мерлон и Лира обменялись