Глава XI
Утверждать единое среди многих или многие относительно единого, если оно не представляет собой единичную сущность, производную от многих, значит не иметь ни единого утверждения, ни единого отрицания. Я утверждаю, что оно не является единым даже при наличии единого имени, если только среди них нет единства в каком-то аспекте, как, например, когда мы говорим, что человек, возможно, является животным, двуногим и домашним, но он также становится единым по отношению к ним; однако из белого, человека и акта ходьбы не возникает единичной сущности. Поэтому, даже если кто-то утверждает единое по отношению к этим, это не единичное утверждение, а один голос с несколькими утверждениями; и не то, чтобы это относилось к единичной сущности, а скорее к нескольким сущностям. Если диалектический вопрос – это просьба об ответе либо относительно пропозиции, либо относительно другого аспекта противоречия, а пропозиция противоречия – это единичная часть, то на него не может быть единого ответа, поскольку ни вопрос не является единичным, ни он не был бы истинным, даже если бы был. Это уже обсуждалось в топиках, посвященных этим вопросам. Кроме того, ясно, что вопрос «что это такое» не является диалектическим исследованием, поскольку из вопроса необходимо вывести выбор того, желает ли человек утверждать часть противоречия. Также необходимо, чтобы вопрошающий уточнил, действительно ли это человек или нет.
Поскольку элементы обвиняются как составные, образуя единый предикат из отдельно обвиняемых, а другие – нет, то в чем разница? Ведь верно говорить о человеке и как об отдельном животном, и как об отдельном двуногом, и как об одном, а также о человеке и белом, рассматривая их как одно: но не в том случае, если это хорошая собака и собака, которая хорошая, или если это хорошая собака. Ибо если существует каждое из них и оба вместе, то получится много странных результатов. Что касается человека, то и «человек» истинен, и «белый», а значит, и целое; опять же, если «белый» и «целое», то так, что человека можно описать как «белого» в бесконечном смысле; и опять же, музыкальный белый человек, идущий, и они часто переплетаются. Кроме того, если Сократ – это Сократ и человек, а Сократ – это человек, а если человек – это двуногий, а человек – это двуногий.
Поэтому, если кто-то будет просто утверждать, что комбинации возникают, очевидно, что будет сказано много странных вещей; сейчас мы объясним, как их следует излагать. Что касается тех, кого обвиняют, и того, в чем их обвиняют, то, что бы ни говорилось, случайно ли, или по поводу одной и той же вещи, или одной вещи по отношению к другой, это не будет единым. Например, человек