Ωστ» εἴπερ ἐπὶ δόξης οὕτως ἔχει, εἰσὶ δὲ αἱ ἐν τῇ φωνῇ καταφάσεις καὶ ἀποφάσεις σύμβολα τῶν ἐν τῇ ψυχῇ, δῆλον ὅτι καὶ καταφάσει ἐναντία μὲν ἀπόφασις ἡ περὶ τοῦ αὐτοῦ καθόλου, οἷον <τῇ> ὅτι πᾶν ἀγαθὸν ἀγαθόν ἢ ὅτι πᾶς ἄνθρωπος ἀγαθός ἡ ὅτι οὐδὲν ἢ οὐδείς, ἀντιφατικῶς δὲ ὅτι ἢ οὐ πᾶν ἢ οὐ πᾶς. φανερὸν δὲ καὶ ὅτι ἀληθῆ ἀληθεῖ οὐκ ἐνδέχεται ἐναντίαν εἶναι οὔτε δόξαν οὔτε ἀντίφασιν· ἐναντίαι μὲν γὰρ αἱ περὶ τὰ ἀντικείμενα, περὶ ταῦτα δ» ἐνδέχεται ἀληθεύειν τὸν αὐτόν· ἅμα δὲ οὐκ ἐνδέχεται τὰ ἐναντία ὑπάρχειν τῷ αὐτῷ.
Аммоний О категориях Аристотеля
Пролегомены к десяти категориям из уст философа Аммония
Они также называются по определенному событию, как, например, представители школы перипатетиков; поскольку, когда Платон ходил и объяснял, желая упражнять свое тело, чтобы оно не ослабевало и не мешало психической деятельности, те, кто пришел ему на смену, а именно Ксенократ и Аристотель, были названы таким образом – перипатетиками, среди которых Аристотель преподавал в Ликее, а Ксенократ – в Академии. Позднее для некоторых из них местоположение перестало быть доступным, и они стали называться по деятельности учителя, став известными как перипатетики; для других, либо по их деятельности, либо по месту, они стали известны как академики, или от завершения философии, как гедонисты: ведь они утверждали, что конечной целью жизни является удовольствие – не то удовольствие, которое многие предполагают, и которое я называю пассивным удовольствием, но скорее полное отсутствие страданий души. Раз уж мы обсудили, как и откуда взялись названия философских школ, давайте классифицируем и аристотелевские сочинения. Так, некоторые из них являются частными, некоторые – общими, а некоторые – промежуточными между общими и частными. К частным относятся произведения, адресованные конкретным людям, например письма или другие подобные сочинения, в то время как в общих сочинениях задаются вопросы о природе вещей, например «О душе», «О порождении и тлении», «О небесах». К промежуточным произведениям относятся те, что написаны об истории, например, конституции, которые он написал относительно пятидесяти городов-государств и их подразделений и которые не адресованы конкретным людям и не являются полностью общими (ведь это либо конституция афинян, либо пресловутая, если она применима, то она не будет полностью общей). Он написал их для того, чтобы те, кто с ним сталкивался, будучи людьми, способными к суждению, могли понять, почему одни правят правильно, а другие – нет, причем одни предпочитают участвовать, а другие – отстраняться, извлекая из этого знания пользу. Таким образом, следует признать конкретные