Почему не было великих художниц?. Линда Нохлин

проект формирования такой истории искусства, которая не исключает и не принижает работы художниц. Текст первой публикации Почему не было великих художниц? сопровождается многочисленными иллюстрациями, от средневекового иллюстрированного манускрипта X века – совместной работы средневековых монахинь, до произведений современных художниц Агнес Мартин и Луиз Буржуа. На соседней с титульной странице эссе в оригинальной журнальной версии было напечатано полностраничное изображение картины Артемизии Джентилески Юдифь, обезглавливающая Олоферна (ок. 1614–1620) с подписью, гласящей, что эта картина могла бы стать «знаменем движения за освобождение женщин». Хотя нигде прямо не сказано, что подписи принадлежат Нохлин, они обладают той же разговорной непринужденностью, которой отличаются и самые серьезные ее рассуждения. Эти репродукции произведений искусства, созданных женщинами, подтверждают богатство художественных практик, которые были исключены из истории искусства, и заявляют об их важности, сохраняя при этом связь с основной темой – доказательством несостоятельности идеологической основы традиционных искусствоведческих суждений. Комплексная аргументация, которую Нохлин выдвигает в своем эссе, иногда ошибочно понимается как призыв к созданию канона великих художниц. Это не так, но ее эссе действительно обеспечивает читателей (женщин) инструментарием, позволяющим представить, что значит быть успешной художницей или писать о женском искусстве.

      Спустя тридцать лет, в 2001 году, Нохлин рассмотрела, каким образом в 1970-е годы приходилось выстраивать феминистскую историю искусства: «Необходимо было искать новые материалы, создавать теоретическую базу, постепенно разрабатывать методологию» [9]. В своем эссе «Почему не было великих художниц?» Тридцать лет спустя она утверждает, что «феминистская история искусства существует для того, чтобы нарушать спокойствие, ставить под сомнение, наводить шорох в патриархальных курятниках» [10]. Это нарушение спокойствия и было достигнуто в 1971 году благодаря глубокому анализу понятий «гений» и «величие», а также благодаря демонстрации того, насколько значимо подобное нарушение спокойствия в контексте современного движения за освобождение женщин. Нохлин и раньше уделяла внимание размышлениям о том, каково это – оказаться в положении маргинала или «другого», и что́ подобное положение может предложить радикальным формам науки. В еще одном лаконичном и часто цитируемом высказывании она говорит: «Я думаю, что нет ничего более интересного, более пронзительного и более трудноуловимого, чем пересечение личности и истории» [11]. В эссе, где речь идет о ее интеллектуальном формировании, включая участие в движении за освобождение женщин, она в числе прочего пишет, как в своих трудах по истории искусства пришла к отказу от единого подхода и разработала «ситуативную (ad hoc) методологию», которая опиралась на личный опыт, политическую теорию и социальную