Гомоза. Владислав Несветаев

может жить, а она – нет; и чтобы вину эту как-то искупить, не беря греха на душу, он старался не жить полной жизнью, чтобы быть с ней «на равных». Верно говорил Николай Иванович, подумал Гомозин, что вернуться к жизни поможет Бог, ведь если он есть, то Лена продолжает жить, а значит, можно жить и ему, Гомозину. И Бог теперь будто дал о себе знать, решил Егор Дмитриевич, ведь, как он сам считал, Бог – это случайные совпадения. Встреча с детской влюблённостью через двадцать пять лет и проломленная крыша сарая – разве не та самая случайность? Не «режиссёр» ли сталкивает нас с жизнью лбами? Думая об этом, Егор Дмитриевич забыл уточнить для себя, с кем конкретно его сталкивает «режиссёр»: с Людой или Светой; потому что не видел в этом никакой важности. Если сталкивает, то сталкивает с жизнью, но не с человеком. И думал он теперь об этих женщинах как о марионетках в руках судьбы, но не как о живых людях с волей. И о себе тоже стал думать не как о человеке со свободой воли, а как о кукле, управляемой кем-то извне. И Гомозину хотелось довериться этому «кому-то», отдать ему управление, ведь «он лучше знает», ведь так легче, так спокойнее. Однако позже, протрезвев, Егор Дмитриевич смеялся сам себе и своим инфантильным пьяным мыслям, стыдился и отгонял их.

      – Мы, с вашего позволения, дамы, выйдем покурить, – зачем-то с загадочной интонацией произнёс Гомозин.

      – Я бы с вами, – проснулась Люда.

      – Идите, я не хочу, – проворчал старик.

      – Пойдёмте тогда, Людочка. Ведите, – встал из-за стола Гомозин и пропустил женщину вперёд.

      Едва он встал, Света пересела ближе к Николаю Ивановичу и о чём-то стала с ним разговаривать. Издалека они были похожи на двух шушукающихся, хохочущих подружек.

      – Хороший у вас участочек, – сказал Гомозин, поджигая сигарету о ещё горячий уголь в мангале.

      – Лучше спичкой – уже остыли, наверное, – следила за его сигаретой Люда.

      – А вот и нет! – обрадовался Егор Дмитриевич затлевшей сигарете. – Давайте я вам тоже зажгу – так вкуснее.

      – Давайте. – И Людмила протянула ему дамскую сигаретку.

      – Вот, держите, – вернул он ей её. – Ценители сигар вообще рекомендуют зажигать их от естественного огня – никаких зажигалок. И спичек тоже будто никаких. От камина – самое лучшее.

      – Почему? – спросила Люда.

      – Ну, будто газ из зажигалок как-то влияет на вкус.

      – Если бы вкуса вообще не было, то да. А так – какая разница?

      – Вам вкус сигарет не нравится? – спросил Гомозин.

      – Нет, – ответила Люда, выдыхая дым.

      – А зачем тогда курите?

      – Привыкла.

      – А мне нравится вкус.

      – Молодцы, – ответила Люда.

      – Вам что-нибудь через ваши очки видно? – спросил, помолчав, Гомозин.

      – Это чтобы не щуриться, – ответила ему Люда. – Чтоб морщин не было.

      – А если зрение упадёт?

      – А этого никто, кроме меня, не увидит. И с чего ему вдруг падать? – Людмилу