Ксандер сошел с дорожки, вытирая пот полотенцем, все еще в легком раздрае, когда на пути в душевую его настиг вызов от Бекетова-старшего.
– Да, отец.
– Сын, здравствуй. Как прошло собеседование? – голос отца был странно заинтересованным. Понятно, почему он прислал именно ее. Отец тоже чувствовал ложь отвратительными запахами.
– Чем она пахнет, отец? – не стал юлить, решил спросить напрямую.
– Ксандер, я знаком с ней уже несколько месяцев. Только чистотой. Лесом. Травами. Даже в неформальной обстановке. Я сначала подумал, что утратил способность.
Вот как, и ты тоже.
– Ты ее взял? Такие люди – большая редкость, сынок, хорошо подумай.
– Я взял. Но дал ей время отказаться до полуночи. Нельзя же насильно заставить… Даже ради печати. Кстати, ей действительно так сильно нужна печать?
– Ох, сын, зря ты дал ей выбор. Она может и не позвонить. Печать ей нужна, чтобы с нее сняли эмоциональные взыскания, по причине серьезного несчастного случая, в документах говорится о попытке суицида. Из-за чего она и перевелась из Северного Округа в наш. Это из официальных документов. Сама она об этом не рассказывает.
– Она знала, что ты Судья?
– Узнала два дня назад, когда я ей делал это предложение.
– Как отреагировала?
– Сдержанно. Была удивлена. Расстроена. Но, как и всегда – искренна. Я оценил.
– Ладно, я понял. До связи.
Приняв душ, Ксандер задумчиво теребил подбородок.
– Включить голосовое управление.
– Голосовое управление включено.
В принципе, можно всю жизнь общаться только с голосовыми помощниками. Они почти ничем не пахнут. Нагретой пылью.
– Соединить с Флетчером.
– Соединяю.
– Ксандер, слушаю. Занят сильно сейчас, что-то срочное? – единственный оставшийся друг работал в судейском департаменте уголовных расследований. Он был жестким, прямым и оттого достаточно прилично переносимым. Запахло подгоревшим печеньем. И правда, занят. Но не слишком сильно.
– Найди мне пожалуйста все, что сможешь на человека, точнее девушку – Тирис Алири, двадцать лет, переехала