К ее бесконечному удивлению, губы Таристана изогнулись в волчьей улыбке, совсем для него не характерной. Его глаза сверкнули. Они казались одновременно черными, как смоль, и красными, словно рубины.
Смертный и демон одновременно.
– Сама увидишь, – произнес он.
Глава 7
Второе сердце
– Домакриан —
Весь мир содрогался от боли.
По крайней мере, так думал Домакриан из Айоны, бес-смертный принц и воин, который провел в сражениях множество столетий. Сильный и быстрый, в совершенстве владеющий клинком, луком и искусством рукопашного боя. Бесстрашный, как рассветное солнце.
Однако сейчас он был прикован к стене темницы.
Его щиколотки и запястья были заточены в прочные металлические кольца, а шею удерживал ошейник. Ему на лицо что-то капало, и он всей душой надеялся, что это лишь вода, но все равно держал голову слегка наклоненной вправо, чтобы не узнать природы жидкости. Кроме того, так ему было удобнее смотреть между прутьями решетки. Где-то вдали тусклым, слабо мерцающим светом горел факел. Благодаря видэрийскому зрению Дом еле-еле различал камеры по другую сторону коридора.
Сигилла же в этой тьме была все равно что незрячей.
Сейчас она спала, распластавшись по полу в темнице напротив. Сковывающая ее лодыжку цепь позвякивала в тишине каждый раз, когда она шевелилась во сне. Возле решетки в углублении стояла посуда с ужина: пустая чашка и тарелка, вылизанная до чистоты. Судя по запаху, еда была как минимум протухшей.
Условия в королевской темнице оставляли желать лучшего.
Где-то среди тюремных камер и коридоров скрипнула дверь.
Дом с трудом сглотнул слюну, и железный ошейник впился в шею.
«Уже наступило утро», – подумал он.
Послышались тяжелые шаги – единственный звук, который издавали стражники. Сигилла тут же проснулась и быстро села, моргая от света факела, который становился все ярче.
Стражники завернули за угол и теперь приближались к их камерам с дальнего конца длинного коридора; один из них держал в руках поднос. Они оба были бледны и немыты – явно солдаты низкого ранга, готовые на любую работу, лишь бы за нее заплатили.
Как и прежде, стражники не обратили на Дома внимания. Они остановились у камеры Сигиллы, только чтобы с помощью длинной палки извлечь из углубления пустую посуду и заменить ее на поднос с завтраком. Оба тщательно следили за тем, чтобы не оказаться в зоне досягаемости охотницы за головами.
При свете факела темные глаза Сигиллы походили на тлеющие угли. Она с ухмылкой, словно запертая в клетку тигрица, смотрела на стражников.
Тем не менее они провели под землей так много дней, что даже бронзовая кожа Сигиллы приобрела болезненный оттенок. Ее кожаные доспехи исчезли, и она была облачена лишь в измазанную кровью сорочку и рваные штаны. Она сидела, склонившись набок, чтобы беречь раненую ногу – Дом до сих пор не знал, перелом это или обычный ушиб. Если в их многодневном заточении и была какая-то польза, так