Юнсо был одет в простые чёрные спортивные штаны и белую футболку, мокрую от пота, прилипшую к телу, как вторая кожа. Этот минимализм в одежде не скрывал его уверенности, скорее подчёркивал её. Каждый его шаг был наполнен силой, даже если ноги гудели от усталости. Его движения были точными, как у дирижёра, управляющего невидимым оркестром, который подчинялся лишь ему.
Он был лидером, который никогда не позволял себе слабости. Даже сейчас, когда капли пота стекали по его вискам, а дыхание было рваным, он стоял прямо, не позволяя себе замедлиться или расслабиться. Его присутствие, как напряжённый ток, передавалось другим, поддерживая их в тонусе. Чон Юнсо был не просто центром группы – он был её ядром, сердцем и волей, тем, кто превратил каждый удар ритма в выражение силы и страсти.
– Ещё раз! – его голос, резкий и хлёсткий, прорезал воздух, как удар хлыста, заставляя всех в комнате инстинктивно напрячься. Звук эхом отразился от зеркал и стен, на мгновение заполнив пространство тяжёлой, удушающей энергией.
Рядом с Юнсо стоял Ким Минхо, главный вокалист. Он был словно противоположность лидера – спокойный, задумчивый, с глазами, в которых читалась тихая меланхолия. Его волосы, небрежно уложенные в модную прическу, выглядели так, будто он едва удосужился пройтись по ним руками, но именно эта непринуждённость добавляла ему шарма. Минхо носил серый свитшот, что свисал с его худощавого тела, и чёрные рваные джинсы, подчёркивающие его тонкую фигуру. Обычно его движения напоминали танец – лёгкие, плавные, как у пёрышка на ветру, но сейчас в каждом шаге чувствовалась механическая усталость, словно он двигался по инерции, подчиняясь лишь силе привычки.
– Мы уже репетируем четыре часа… – пробормотал он тихо, почти себе под нос, вытирая капли пота с бледного лица. Запах пота смешивался с ароматом древесного лака и тёплым электрическим запахом прожекторов, отчего воздух в комнате казался ещё более густым и тяжёлым.
– И будем репетировать, пока не станет идеально, – отрезал Юнсо. В его голосе не было ни капли сомнения, только железная воля, которую не смогли бы сломить ни усталость, ни протест. Его слова звучали, как приказ, которого нельзя ослушаться.
– Ты же знаешь, что идеально для нас никогда не будет достаточно, – тихо добавил Ли Джэхён, рэпер группы. Его голос, хриплый и слегка насмешливый, пробился сквозь напряжённую тишину, добавив в неё каплю сарказма. Он стоял чуть в стороне, прислонившись к стене, и с его ярко-красными волосами, словно пламенем, резко контрастировавшими с тёмными оттенками помещения, Джэхён выглядел самым заметным