Что вызывает раздражение? – Плохо сделанная работа и отношение к ней как к норме; грязь, неприбранность, неухоженность; разруха и потеря времени.
На что злюсь? – На свою неспособность быстро найти ответ; на то, что теряюсь при хамстве и грубости, не могу отстаивать интересы, защитить себя; на обесценивание меня и моего труда, пренебрежение.
Чему радуюсь? – Способности творить, делать что-то новое, хорошей погоде, встречам с друзьями, красоте мира, музыке, путешествиям, времени с семьей, возможности любить в широком значении, получать удовольствие от мира и от своей жизни.
Что вызывает у меня грусть? – Старение родителей, ощущение уходящего времени, понимание, что многое уже никогда не будет сделано.
Кому завидую? – Большим семьям, их близости и отношениям. Людям, которые имеют смелость делать то, что им дорого и нравится (в профессии, в хобби). Внутренне гармоничным и свободным людям.
В нашей семье не принято было обсуждать чувства, тревоги и переживания.
Андрей – мой двоюродный брат – был младше меня всего на четыре года, но как-то так и не попал в нашу компанию, поэтому рос с детьми из другого двора. Он был вихрастым, веснушчатым, с озорной улыбкой, любил танцевать и мечтал стать клоуном в цирке. Конечно же, мы, его родня, в те девяностые годы лишь посмеивались над такими мечтами и говорили об их оторванности от жизни.
Время шло, Андрей вырос и появились проблемы, о которых говорилось шепотом и никогда толком открыто. Это замалчивание и игнорирование привели его к саморазрушению, с которым он не справился. Мы молча наблюдали за тем, как катится под откос его жизнь… Сейчас я часто думаю: могла ли я что-то сделать тогда? И понимаю, что нет. Сложно не замечать факты, упорно игнорировать логику развития событий, но сбегая в свою жизнь, которая тоже была не такой уж простой, проблемы Андрея быстро ускользали на второй, третий план, чтобы благополучно забыться до следующей встречи.
Он любил крепкий чай, но заваривал кофе, когда я приезжала к ним в гости, всегда обнимал при встрече и прощании, а я вытесняла мысли и свой страх, когда чувствовала, какими слабыми и тонкими становятся его руки.
Он умирал в больнице, и все понимали безвыходность ситуации. Был конец года, и мама купила ему новогодний шар со снегом и картинкой внутри, чтобы радовал его и чтобы он не чувствовал себя таким одиноким.
Андрей умер двадцатого декабря. Я до сих пор скучаю по нему.
Его смерть была не единственной, которую я оплакивала в анализе. В мае умер мамин родной брат Владимир, которого я искренне терпеть не могла: он в молодости мотал нервы ей и бабушке, угрожая суицидом, уходил в запои, становясь агрессивно-неадекватным.
Помню, когда он только женился, в один из вечеров мы столкнулись на улице, где я, тринадцатилетний подросток, гуляла со своими подружками. Идя с женой позади нас, он начал грубо окликать меня: «Эй, корова!»
Я шла впереди и делала вид, что это