Во тьме Эдема. Крис Бекетт

в раж, погнался за шерстяками и заблудился во Мраке. Мы его ждали, сколько могли, но скоро сами замерзли и чуть-чуть спустились, чтобы подождать его там. Никто уже не чаял, что он вернется. Мы были готовы двинуть с добычей в обратный путь, как вдруг явился Джеффо! Пришел, ковыляя, с этими белыми ожогами на ступнях и ногах. Потом они почернели – черный ожог, который почему-то называют тропической гангреной (хотя при чем тут тропики, если человек ногу отморозил?), – вот потому-то у Джеффо всего одна нога. Другую пришлось отрезать, отпилить стеклянным ножом. Клянусь членом Гарри! Слышали бы вы, как он орал. Мы же, признаться, были рады, что возвращаемся с добычей. И когда мы вернулись, в Семье только о нас и говорили. Мы были счастливы. Каждая мечтала с нами переспать. Помню, я…

      – Точно, Роджер, – перебил Дэвид. Он не любил, когда шутили на эту тему. – Все это, конечно, очень интересно, но та стая не спускается, разве не так?

      Старый Роджер вперился в Снежный Мрак и притворился, будто что-то разглядывает. В его возрасте люди начинают слепнуть: ему было около восьмидесяти бремен. Он не хотел, чтобы мы догадались, что на самом деле он ничего не видит, – а то вдруг еще решим, что он больше не может быть главным охотником нашей группы (хотя, если честно, он и так уже не мог им быть). Так что Роджер в жизни бы не признался, что у него перед глазами все плывет.

      – Кажется, нет, – пробормотал он, – хотя… кто их знает, этих шерстяков.

      Что за бред, подумал я. Как можно было допустить, чтобы отряд возглавил этот старикан? С пищей в нашей группе, да и во всей Семье становится все хуже. Не совсем плохо, но иногда мы все же голодаем. И кого же отправили с нами за шерстяками? Этого старого слепого дурака!

      – Они уходят, – отрезал Дэвид. – Так что лучше давайте спустимся и попытаемся поймать тех, которые спустились раньше.

      – А с чего ты взял, что те внизу и эти наверху – не одна и та же стая? – спросил Мет. Крупный, высокий парень, он не блистал умом и рот открывал нечасто. – Может, они были внизу, а теперь возвращаются в горы?

      – Посмотри на следы, – ответил Дэвид и сильно ткнул Мета кулаком в плечо. – Разуй глаза. Ты что, не видишь, что следы ведут вниз, а не вверх? Глянь, куда смотрят отпечатки когтей, Эйнштейн. А это значит, что шерстяки еще внизу, правильно? И наверняка проторчат там до тех пор, пока Звездоворот не скроется из виду.

      – Так, может, подождем здесь, пока они не поднимутся? – предложил Мет.

      Дурацкое предложение. На нас были только повязки да накидки; босые ноги мерзли.

      – Прекрасно, – бросил Дэвид и взглянул на Мета с этой своей ухмылочкой, которая и улыбкой-то не была. В уродливой дыре на его лице свистел ветер, а настоящий рот тянулся до того места, где у нормальных людей нос, а у Дэвида вместо этого зияла какая-то красная язва. – Оставайся наверху, если тебе угодно, а мне что-то не хочется заработать тропическую гангрену.

      Слова Дэвида так и сочились сарказмом. Но иначе, как насмешками и тумаками, проявлять дружелюбие он не умел.

      – Все,