– В таком случае приступаем. Все, что мы узнаем, все, что нам покажется причастным к нашему делу, мы будем приносить сюда, на Итон- стрит, в кабинет. Важна любая мелочь. Каждый вечер мы будем собираться здесь в девять и обмениваться тем, что смогли сделать за день…
Доктор Дойл покорно подытожил:
– Я отправлю несколько писем в свою больницу, мне нужно подумать о схеме наших действий. А сейчас – выпейте еще бренди и ступайте спать, джентльмены, это совет врача.
Генри облегченно выдохнул, залпом выпил все из своего бокала и помолчав немного, сказал:
– Спасибо, доктор!
– Доброй ночи. – и мистер Дойл решительно встал со своего места. Моррисон проводил его, попутно обещая найти все, что необходимо мистеру Дойлу. Генри и Талбот остались одни.
Не поднимая друг на друга глаз, они молчали. Как такое вообще могло случиться со старыми друзьями, которые как братья росли с самого детства? Одна женщина, настоящее чувство – и они соперники? Генри понимал, что его Дженет могла вызвать чувства у кого угодно, но меньше всего думал он об этом касательно Тони Талбота. А его друг сидел напротив, осознавая, что у него нет шансов: не потому, что Латаймер красив, умен, богат, а по тому, как Она смотрела на Генри Латаймера, не сводя глаз. И в то же время не мог Талбот контролировать свои чувства к Ней. Резкой вспышкой вошла в его жизнь графиня де Леви, неожиданная, яркая… Слишком быстро, чтобы привыкнуть к этому свету настолько, чтобы не замечать его. Да и возможно ли это было? Не замечать Ее, не думать о Ней…
Оба они молча заканчивали по второй бутылке бренди. Оба собрались сидеть так всю ночь, будто время могло найти решение той боли, которая покрывает вчерашних друзей, ставших в одночасье противниками. И Генри оказался сильнее. Он заговорил слегка заплетающимся языком, глядя в камин, но искренне обращаясь к своему товарищу:
– Тони, я хочу ее найти.
– Ты не думал, что она сама? – Талбот так же не мог поднять на своего друга глаз, как выговорить т о, что невеста его друга сбежала из-под венца. Генри же размышлял:
– Только не она… Даже если… Даже если она сама захотела сбежать, она бы оставила записку. Но она не могла сама… Я знаю ее… Даже если… Я просто хочу найти ее и убедиться, что с ней все хорошо.
– Я хочу того же, Генри… – Талбот тоже говорил нечетко, и в помощь непослушному языку кивал головой, – Она же… Она такая…
– Да, Тони… Она – такая…
И они хором озвучили: «Яркая Звезда Франции!», подняли бокалы и почувствовали прежнее тепло старой дружбы. Вспомнив что-то, Генри вдруг поджал губы и, уже не контролируя себя, заносчиво произнес:
– А этот Ла Валетт с ней два раза танцевал…
– Наглец! – и глаза Талбота сузились, но Генри попытался объяснить себе и другу право хозяина приема на любом балу, которому не отказывают в приглашении танцевать:
– Ну, он –