– Мама, почему ты так поступаешь? – спрашивала Инна, но в её голосе звучало скорее отчаяние, чем надежда на ответ.
Марина чаще всего просто отмахивалась или не замечала дочь. В таких ситуациях Инна испытывала ужас от непонимания, и ей хотелось вырваться из этого кошмара, но, как она ни старалась, у неё не получалось. Она не могла понять, что случилось с её матерью, почему та отказалась от себя и своих обязанностей.
Эта непонятная и болезненная ситуация внутри семьи отражалась на душе девочки. Она видела, как её отец пытался помочь Марине, как он старался поддерживать мир в семье. Но Марина не понимала и не принимала этих усилий. Инна чувствовала страх и разочарование, размышляя о глубине человеческой чёрствости. Как можно забыть о своей семье, о собственном ребёнке? Как можно так измениться к худшему? Девочка уже начинала понимать, что у взрослых людей могут быть свои боли и свои отчаяния, но для Инны это было лишь бесполезным исследованием сложной взрослой жизни. Ей всегда хотелось и нужно было быть сильной и крепкой, а не разочаровываться в окружающих.
Тишина в доме давила на Инну и Андрея, когда они вернулись с тренировки. Пустота, оставшаяся после очередного исчезновения Марины, была более ощутимой, чем любой громкий скандал. Марина снова ушла в свой мир, в мир безответственности и сомнительных компаний, мир, в который алкоголь прокладывал лёгкий и обманчивый путь. Андрей, сжимая руку Инны, пытался скрыть свою тревогу, но его взгляд был наполнен горькой и знакомой усталостью.
Для Андрея эти исчезновения стали горьким ритуалом. Он часто искал её, обходил бары, клубы, непроверенные квартиры – все те места, куда могла забрести Марина. Каждое такое «спасение» заканчивалось громким скандалом, криками и упреками. Андрей с надеждой приводил её домой, веря, что на этот раз она остановится, что на этот раз всё будет по-другому. Но надежда становилась всё более хрупкой, с каждым разом теряя былую яркость.
Наблюдая за всем этим, Инна испытывала глубокое разочарование и боль. Она видела отчаяние отца, его бессилие, и это ещё больше ранило её сердце. Мать отдалялась от них всё больше, как корабль, уносимый мощным течением в бескрайний океан. Инна чувствовала себя брошенной, забытой, и это ощущение было гораздо болезненнее любого физического удара.
– Папа, – сказала однажды Инна, прижимаясь к Андрею, – может, маме нужна помощь? Не такая, как ты ей помогаешь… может, врачи?
Андрей крепче обнял дочь. В его глазах были и надежда, и боль.
– Я пытался, дочка, – прошептал он сдавленным голосом. – Я всегда верил, что Марина вернётся… что она снова станет той, кого я полюбил.