– Дай время – будут.
– Как же, дам я им время! Со мной бы им кто поделился!
Софья тряхнула головой и улыбнулась. Время, время… сделано много, а сколько еще предстоит сделать?
Но у нее теперь есть кузница кадров, и есть первые подготовленные кадры. А через пару-тройку лет к ней будет стекаться информация со всей страны…
Развернемся!
– Ладно, пойду я к отцу, вскорости уж выезжать надо…
– Будь осторожнее, – Софья поцеловала брата в щеку, с грустью отметив, что если не подрастет – скоро придется стремянку подставлять, вытянулся, что твой тополь.
– Обещаю.
Софья вернулась за бумаги, но на сердце было неспокойно. Поехать, что ли, к Феодосии Морозовой? Там Ванька должен быть, с ним поболтать… или лучше не провоцировать?
Нет уж. Лучше сходить к Марфе.
Поговорить с ней, направить на изучение Пруссии… Чем черт не шутит? Отец не разрешит, так ведь царская свадьба не в один миг устраивается, Фридрих умница, каких поискать, намек подхватит, а невеста-перестарок… да это у вас, в Явропах перестарок, а у нас – девка класс, кровь с молоком!
Да и незачем девчонку до двадцати лет замуж отдавать. Заодно будет время ей мозг проветрить, чтобы не рожала, как мать, каждый год по ребенку.
Дед, сволочь старая, Марию наставлял еще до брака, рожай чаще, этим ты мужа к себе и привяжешь – тетка Анна проговорилась.
Вот ведь еще… назола!
Обещание Софья дала, но что делать с разочарованной девкой более чем сорока лет от роду, причем крупно разочарованной в жизни – пока не представляла. Особых талантов у тетки не было, замуж ее выдать тоже не светило – кому такое счастье нужно, да и сама она не пошла бы. Так что Анна обосновалась в Дьяково, где сидела в Софьиных покоях, плакала и жаловалась на судьбу. Одна надежда была у Софьи на протопопа Аввакума. Вот уж кто мозги любому промоет и на просушку выставит! Но время, опять же, требуется.
Так. Ладно. Пойдем-ка мы к Марфе…
Попав к Матвееву, Алексей Алексеевич только мысленно присвистнул.
Вот как есть – Явропа. Причем с тем оттенком, который придавала этому слову Софья. Язвительно-издевательским.
Ничего русского и нету. Зато стены обтянуты голубой с золотом тканью. Мебель же напротив, обтянута красным бархатом. Позолоченные ножки, резные ручки, гнутые стулья, модные шкапы, картины по стенам. Правда, в красном углу есть икона, но одна и такая скромная, что сразу и не разглядишь.
Матвеев ужом вился вокруг царя, громко восхваляя его мудрость и рассказывая, как он счастлив принимать у себя такого великого человека. А на долю Алексея досталась Евдокия Матвеева.
Да-да, Артамон Сергеевич не держал жену во внутренних покоях. Но при одном взгляде на нее у Алексея заломило зубы. Было что-то такое, сухое, расчетливое и в ее улыбке, и в ее движениях, хотя и была сия дама достаточно полнотела и безжалостно затянута в корсет. И даже в реверансе, который она исполнила так, чтобы юноша полюбовался на ее грудь в глубоком