Гармония Бешенства. László Horgos

в Си-Бемоль Миноре свой первый концерт. Всё это было хорошо известно Руслану Олеговичу Дудаеву, тем не менее, его тоже мучил один вопрос: «Вот откуда у русского человека возьмётся фамилия Дудаев?» Если же для Антона Павловича вопрос про Попугаева был праздным, то для Руслана Олеговича вопрос о своей собственной фамилии был весьма значим, и его значимость начала катастрофически возрастать по мере обострения дружбы народов и торжества либеральных идей в СССР, и прочих прогрессивный веяний Перестройки. Своего же исторического пика значимость этого насущного вопроса достигла в тысяча девятьсот девяносто втором году, когда в паспортах российских граждан отменили пятую графу, то есть национальность. Торжество либеральных идей совсем не принесло радости Руслану Олеговичу, поставив его в один ряд со всеми инвалидами пятой группы, как в те годы называли всех лиц сомнительной национальности.

      В наши годы, когда гуманизм окончательно побелил националистические предрассудки, инвалиды пятой группы живут в полном шоколаде. Их полностью освободили от любого общественно-полезного труда, однако дали зелёный свет на работу олигархами, министрами, артистами, журналистами и прочими слишком хорошо оплачиваемыми занятиями. Пятую графу убрали именно по просьбе тех, у кого с ней были проблемы, но были и такие, у кого проблемы и возникли именно из-за отсутствия пресловутой пятой графы. К ним и относился Руслан Олегович Дудаев. Известно, что бьют не по паспорту, а по морде, но вот с мордой у Руслана было всё в полном порядке. Голубоглазый блондин, ну просто ж истинный ариец, вот только фамилия чеченская, вот как тут не задуматься? Ладно бы, если просто чеченская, а то ведь ещё и такая известная. С такой фамилией русскому человеку жить совсем уж неприлично. А ёщё война. Вот как тут быть, если заберут в армию и отправят воевать его в Чечню? Сразу же сдаться в плен? Такая шняга тоже вряд ли проканает. Раскусят и отрежут буйну голову. Нет, в армию никак нельзя, ну её на хуй эту армию.

      Двенадцатого апреля одна тысяча девятьсот девяносто седьмого года от рождества Христова по иронии судьбы пришлось на субботу. Не смотря на шаббат, психоневрологический диспансер работал, но не в полную силу. Народу было как грязи, а психиатр всего один, и тот с непотребной фамилией. Очередь к кабинету с медной табличкой «Игорь Васильевич Бешеный, психиатр» превзошла все грани приличия, что позволяло Руслану погрузиться в былое и в думы. Думы были одна мрачнее другой. В коридоре было много дверей, и все двери были с табличками от разнообразных психиатров, типа «Фридмагог Ольга Наумовна» или «Розенкранц Гамлет Ашотович», был так же и «Иванов Марк Семёнович», был и Гольденштерн Антон Израйлович, но все заветные двери были закрыты, кроме двери Бешеного. Народ в очереди стоял преимущественно припизнутый, но были и симулянты. От одного из симулянтов Руслан узнал, что парочки тысяч баксов вполне достаточно, чтобы отмазаться от похода в ряды вооружённых сил раз и навсегда. Деньги у него при себе были и даже с запасом, но Руслан