– И чем же я могу тебе помочь? – спрашивает она – издевательски, высокомерно. – Отцеубийством?
Молчание. Август и не думает возражать. Лишь неотрывно смотрит ей в глаза, словно в ее предположении нет ничего противоестественного. Калла сбрасывает ноги со стола и быстро выпрямляется.
– Твою ж мать. В самом деле?
– А чему ты удивляешься? – отзывается он и понижает голос: – Только не говори, что не за этим ты записалась на игры.
Само собой, за этим. Пять лет Калла Толэйми выжидала время, взращивала в себе ярость, которая теперь жжет ее изнутри. Ей осталось выполнить всего один пункт плана мести: снести с плеч голову короля Каса и швырнуть ее через весь колизей. Это видение согревает ее ночами, подталкивает вперед, даже когда она кажется самой себе бессильной и никчемной, просто еще одной шестеренкой, вращающейся в городах-близнецах, несмотря на всю власть, которой наделяет ее титул… или наделял.
Больше она уже не принцесса.
Этого она добилась, убив обоих своих родителей и усеяв пол тронного зала в Эре трупами их стражников. Она задумала уничтожить разом оба престола, стереть с лица земли весь королевский род. Для этого имелись все основания. Недовольство населения достигло пика. Каждую неделю у городских стен вспыхивали беспорядки. При первой же возможности народ Сань-Эра мог ворваться во дворцы и сровнять их с землей… она знала, знала, что это в его силах.
Калла усилием воли отгоняет от себя эти мысли, подавляет раздражение, вспыхивающее всякий раз, когда она вспоминает ту ночь. Она действовала недостаточно быстро. Король Каса поспешил под защиту сразу же, как только разнеслись вести об устроенной ею резне, понимая, что он следующий на очереди. Калле не осталось ничего другого, кроме как бежать, ускользнуть в глубину его города и затаиться в ожидании, пока королевская гвардия Саня вела поиски мятежной принцессы Эра. И вот теперь, очутившись в двух шагах от своего второго шанса, она просто не может позволить себе впасть в гнев, понимая, что уже не выплывет никогда. Слишком много времени она потратила на осмысление каждого жуткого порыва и его смягчение до приемлемого уровня. И когда придет время разобраться с нарывающими у нее внутри осколками, придется делать это одним махом.
– Кузен, – притворно и жеманно усмехается Калла, – если Каса отдаст концы, думаешь, ты сумеешь сесть на престол? Может, сейчас ты и наследник… – она тянется через стол, прикладывает ладонь к его щеке, – …но кровного родства между нами нет. Божественная корона может взять да и отвергнуть тебя. И если даже ты захватишь трон, Совет взбунтуется против твоего правления раньше, чем то же самое сделает народ.
Август отмахивается от ее руки. Явное раздражение отчетливее