Но Иннокентий уже распустил Ульянкин бантик, вынул из её волос незамужнюю ленточку и молча завязал на своей правой руке. Значит – никаких временных союзов, сейчас, отныне – и навсегда! И тогда Ульянка почувствовала, что умирает! Умирает от счастья! Если так бывает!
Никогда! Никому! Даже лучшей подруге Ирэн не созналась бы Ульянка, что она не сама повязала семейный бантик Кеше. Нет хуже позора для ведьмы, чем когда какие-то мужские пальцы, пусть даже и очень любимые, развязывают этот бант! Ведьма сама выбирает свою судьбу, а не наоборот! Но это тоже было их тайной.
А экзамен по магической трансформации Ульянка сдала. Даже хорошую оценку получила. Неожиданно.
Очень неожиданно и, можно даже сказать, беспардонно были прерваны трогательные воспоминания Иннокентия. Сначала он почувствовал тяжесть на спине, ощутил острые зубы, кусающие его у основания шеи. Вспомнил, что сейчас он принадлежит к роду кошачьих, и успел подумать: "Вот ведь действительно – совсем это и не больно, когда тебя хватают за загривок…".
– Мо-у-я-у! – иерихонской трубой взвыл Бэзил, а дальше всё опять было неприлично.
«Ага, – мелькнула мысль у Иннокентия. – Коты тоже умеют проталкивать звуки сквозь сжатые челюсти. Прямо как тигры! И лексикон у них, оказывается, очень разнообразный…». А далее заколдованный муж Ульянки понял смысл слов и действий Бэзила. И ему немедленно стало противно и мерзко. Он бестолково взвился, но был укушен и безжалостно вдавлен в пол. Наверное, от обиды, от бессилия и от безысходности Иннокентий потерял сознание. Думается, это лучшее, что могло с ним приключится в таком положении.
– В какого зверя, мамочка? – удивилась Э-Виллина. – И где этот зверь?
Именно здесь Бэзил и взвыл своё «Мо-я-у!»
– Это… кошечка, – всхлипнула Ульянка.
– Что-о-о? – поразилась младшая дочь. – Это – папа? Почему ты его так?!
– Потому что я дура! Психованная! – продолжала реветь Ульянка. – Потому что кто-то украл лист бумаги с мольберта! И я не смогла вовремя выплеснуть свои эмоции в рисунок! Потому что меня никто не любит! Не понимает! Не ценит!
– Мама, не говори ерунды! – возразила старшая дочь. – А то я сама тебя заколдую!
– Но лист бумаги действительно украли, – растерялась Ульянка. – Иначе чего бы я психовала?
– А со мной, – вдруг добавила она гордо, обращаясь к Виллине. – Ты не справишься! Маленькая ещё! Школу сначала закончи!
Э-Виллина не слушала их пререкания, она внимательно смотрела на нахальные действия кота.
– Он же!.. – воскликнула она, почти догадавшись. – Он что, папу хочет изнасиловать?! Ах ты, свинья!
И Бэзил немедленно получил увесистый пинок по мягкому животу, который отбросил его довольно далеко от желаемого объекта.
– Свинья! – радостно вскричала Ульянка, совершенно себя не понимая. – Конечно же! Где бумага, бесстыдницы?!
И все её страсти, переживания и сомнения немедленно испарились.
А вот Бэзил стерпеть