ДЕНЬ ПЕРВЫЙ
Ух ты…
Мы вышли из бухты
Странный сон, очень похожий на реальность, не отпускал меня из цепких объятий, хотя я очень хотела проснуться. Чужой, но до боли знакомый особняк, больше похожий на дворец, высокие окна, выходящие на море, нежный бриз, колышущий тонкую вуаль штор, и запах ландышей, который я воспринимала как что-то родное. Чьи-то шаги, уверенные, торопливые, мужские. Вот сейчас он войдёт, и я увижу того, кого попыталась забыть, стереть, вычеркнуть из воспоминаний. Дверь распахивается, но я отворачиваюсь, боясь посмотреть своей памяти в глаза. Это страшно, потому что я увижу горечь и разочарование, боль и тоску, скорбь и смерть. Между нами бездна, которую разверзли чьи-то злые чары, и мы не в силах её преодолеть, потому что сил этих не осталось. Лишь безразличие и апатия. Я иду к двери, стараясь не смотреть на мужчину.
– Уходишь… – глухой, совершенно индифферентный голос.
Не спрашивает. Констатирует. Не ждёт ответа. Он всё решил за нас. Или это я решила, а он только соглашается со мной? Почему так холодно и зябко, ведь за окном яркое, горячее, полуденное летнее солнце? Это его ледяные эмоции вымораживают пространство вокруг нас. Я подхожу к двери с робким чувством надежды, которая плачет. Нет, это я плачу по утраченному.
Проснулась в слезах, злая, как стая голодных касаток. Если бы мне сейчас попался тот доброхот, что навеял этот чудный сон, размазала бы его по галактике тонким пылевым слоем, чтоб людям отдых перед командировкой не портил!
Никогда ещё я не уходила на задание в таком дурном настроении. Это было плохо. Это было в нарушение всех инструкций. Если бы мне, как новичку, нужно было проходить психофизическую проверку перед отправкой, меня без слов загнали бы в реабилитационный корпус на несколько дней. И тогда прощай круиз, прощайте съёмки шоу, прощайте тропические острова… Но я же опытная, квалифицированная, профи, сама должна понимать, что в таком состоянии запорю задание, подведу начальство и, вполне возможно, нанесу непоправимый ущерб настоящему, а может и будущему.
Контрастный душ, крепкий кофе и самовнушение подняли настроение на пару ступеней выше, но до нужной кондиции всё равно было далеко. Эк меня разбередило. И, что самое главное, я не могла понять, мои это воспоминания или чужая история, которую я воспринимаю уж очень близко к сердцу?
Пункт перехода в конторе в это ранее утро был безлюден, только ответственный смотритель терпеливо ожидал кого-то, меланхолично перелистывая потрёпанный глянцевый журнал. Я хмыкнула про себя, наверняка зная, что сейчас он мне скажет, за что попеняет и что потребует за проступок. А вот и не угадали, господин Привратник, это вам придётся чувствовать вину за вчерашнее!
– Рад приветствовать вас, Тара! – не отрываясь от журнала, произнёс пожилой мужчина,