Польша и Россия в первой трети XIX века. Коллектив авторов

1811 г. Александр I намеревался создать в Петербурге комитет из «влиятельнейших поляков» для обсуждения польского вопроса. В этой связи М. М. Сперанский подготовил записку, в которой, в частности, отмечал: «Граф Огинский изготовил уже список людей примечательных. Сообразив сей список с тем, который доставлен был от Северина Потоцкого, кажется, легко будет сделать хороший выбор. Председателем сего комитета полезно было бы назначить графа Завадовского […]. Поляки его уважают и любят, а для них было бы сие полезно тем, что преградило бы толки о сем комитете»⁷⁵. С. Потоцкий, как сенатор, входил в III департамент Сената, в котором решались дела по апелляции, касавшиеся бывших польских губерний, он являлся также попечителем Харьковского университета, а граф П. А. Завадовский, ранее министр народного просвещения, с 1810 г. возглавлял департамент законов Государственного совета.

      Насколько серьезным был подход Александра I к решению польской проблемы, включавшему вариант воссоздания отдельного польского государственного образования, свидетельствует и тот факт, что актуальным он посчитал вопрос о подготовке текста польской конституции. Осенью 1811 г. Александр I поручил Г. Армфельду, занимавшему пост председателя комитета по делам Финляндии, составить конституции для Литвы и Польши. В январе 1812 г. проект был подготовлен. В соответствии с ним Польское королевство должно было иметь собственное «внутреннее устройство», национальную армию и независимую администрацию. Кроме того, Армфельд считал, что необходимо провести также и социальные реформы⁷⁶. В письме от 12 (24) апреля 1812 г. А. Чарторыскому Александр I интересовался его мнением относительно двух представленных проектов конституции, не сочтет ли князь «более полезным сделать из этих двух проектов новый, третий»⁷⁷. Под вторым проектом, по-видимому, имелся в виду проект, автором которого был М. Огиньский. Александра I занимал вопрос о введении конституционного правления в самой Российской империи. Как заметил в одном из своих писем сардинский посланник Жозеф де Местр, «император в глубине сердца чувствует неистребимое презрение к устройству своей державы», создается впечатление, что он «намерен учредить […] подобие третьего сословия»⁷⁸. Однако возраставшая угроза войны с Францией отодвигала проблемы, связанные с разработкой конституций – и российской, и польской, и литовской – на второй план.

      В связи с усилением опасности войны и необходимостью подготовки к ней российское правительство проявляло серьезную обеспокоенность настроениями польского дворянства в западных губерниях страны. В январе 1811 г. канцлер Н.П. Румянцев представил министру полиции А. Д. Балашову, в соответствии с его устным запросом, список поляков, принимавших участие в освободительном движении в период восстания Т. Костюшко, включавший 167 фамилий⁷⁹. Он был составлен еще в 1795 г. в Смоленской следственной комиссии, занимавшейся расследованием деятельности участников восстания. По-видимому, усиление политической бдительности требовало учитывать и сведения