– Рад видеть вас в добром здравии, господа, – впустивший их человек сдержанно улыбнулся. – Прошу вас, садитесь. Михаил Иванович, будьте любезны, представьте вашего спутника.
– Максим Ростиславцев, – коротко ответил Миха. – Тот самый связной, которого вы ждали.
– Рад знакомству, – Чаплин кивнул вежливо, хоть сам и не счел нужным представиться. – Как прошло ваше путешествие?
– Благодарю вас, вполне благополучно, – Максим порадовался, что на бизнес-тренингах научился быстро подстраиваться под стиль речи собеседника, “говорить с каждым на его языке”. – Документы и золото при мне, позвольте вручить их вам…
Пока Чаплин читал письмо, Максим извлекал из-за уже вспоротой подкладки монеты и одновременно вполглаза разглядывал офицера. Отчасти из-за комичной фамилии, отчасти из-за отношения Михи он ожидал увидеть туповатого солдафона, вроде капитана Смоллетта из “Острова сокровищ”. Но Чаплин выглядел серьезным и спокойным человеком. Ростом он был даже ниже Михи, но щуплым не выглядел, скорее жилистым и очень опасным. В острых чертах чисто выбритого лица сквозили энергия и уверенность в себе. Максим приметил на столе рядом с керосиновой лампой журнал на английском языке, раскрытый на странице с чертежами каких-то орудий.
– Превосходно, – Чаплин дочитал письмо и окинул столбики монет взглядом, но пересчитывать не стал. – Британия не оставила своего офицера! Я ведь на английской подводной лодке служил, вот и запросил у консула содействия в деле восстановления русской армии. Господин Ростиславцев, благодаря вашей храбрости мы теперь имеем все возможности для осуществления плана по свержению власти большевиков в Архангельске. В самом скором времени я и мои люди выдвинемся на вашу, господин Бечин, родину. Избавление от власти кровавых выродков уже близко. По иронии судьбы вчера в полуверсте отсюда, в особняке на Екатерининской Дворянской улице, посол США отказал наркому иностранных дел Чичерину в международном признании советского правительства. Поэтому американский дипломатический корпус также отбывает в Архангельск. Эта северная провинция обретает поистине историческое значение.
– Очень… того-этого… отрадно слышать, вот, – Миха сидел, не опираясь на спинку дивана, и неловко сжимал ладони коленями. – Историческое значение – это здорово, конечно, но нам бы гнид-большевиков скинуть и хлебушком на зиму разжиться. Но пускай будет и историческое значение. Почему нет.
– Однако, прежде чем мы отправимся в Архангельск, необходимо завершить здесь одно дело, – продолжал Чаплин. – Буду весьма вам благодарен за содействие, у меня тут всего три офицера. Из донесений наших агентов я узнал, что большевики, похоже, готовят провокацию. Как и много где, получить большинство в Советах через честные выборы они не могут, народ их не поддерживает.
– Да