Пьер встретил их с неизменным изяществом человека, привыкшего угадывать мысли ещё до того, как их облекли в слова.
– Доктор Делькур, мадам Делькур! Добро пожаловать в «Ля Вертиж». Надеюсь, дорога не была слишком утомительной?
Антуан натянуто улыбнулся и коротко пожал руку хозяина:
– Да, благодарю. Отель…
– Великолепный, – перебила Софи. Её голос прозвучал шёпотом, будто боялась потревожить тайны, укрытые в этих стенах.
Пьер чуть склонил голову, изучая гостей, как шахматист перед первым ходом:
– Рад, что вы прибыли. Позвольте показать вам ваши комнаты. «Ля Вертиж» славится своим уютом, особенно для таких достойных гостей.
Антуан и Софи обменялись короткими взглядами. Они ничего не сказали, да и звуки их шагов утонули в толстом ковре, оставляя за собой едва слышное эхо напряжения.
Пьер задержался у картины над камином, и его глаза блеснули в свете пламени.
– Завораживает, правда? Но это не просто украшение. История картины – тёмная смесь страсти и жестокости. Маркиз де Сад и его девять… жертв.
Антуан нахмурился, его взгляд изучал полотно, будто стремился заглянуть за его границы:
– Девять жертв? Но его заключили в тюрьму за иные преступления, – заметил он, стараясь, чтобы голос звучал равнодушно.
Пьер рассмеялся, а его смех эхом разнёсся по вестибюлю, словно всколыхнув тени в углах:
– Альпы искажают реальность. Говорят, его жертвы заключены в этой картине заклятием самого маркиза.
Софи вздрогнула. Её лицо обратилось цветом снега за окнами:
– Это… ужасает, – прошептала она, обхватив себя руками.
Антуан задумчиво кивнул. Его губы изогнулись в странной полуулыбке.
– Но это завораживает. Тёмные стороны истории всегда притягивают, – произнёс он, словно обращаясь к самому себе.
Пьер, уловив его мысли, едва заметно улыбнулся:
– В таком случае, доктор Делькур, рекомендую посетить нашу библиотеку. Коллекция редких изданий по оккультизму и тайнам человеческой природы впечатляет. Но сейчас позвольте показать вам вашу комнату.
Супруги молча следовали за ним вверх по лестнице. Без ковра их шаги глухо отдавались в коридорах, где тишина казалась почти осязаемой. Напряжение между ними, и без того заметное, здесь усиливалось, будто сами стены дополняли их невысказанные обиды и страхи.
Комната встретила их богатым убранством, смешанным с удушающей мрачностью. Бархатные шторы скрывали свет, а старинное зеркало отражало их фигуры с неестественной резкостью, подчёркивая трещины, которые они старались не замечать.
Софи подошла к окну. Её дыхание оставило лёгкий налёт на стекле. Она