Перед тем как выйти из виманы, я надел вместо куртки элегантный сюртук шотландского кроя и запусти шаблон «Лорепалх Куил», что в переводе с древнего языка означает «Маска Лжеца» – ту самую магию, меняющую облик, которая мне позволила решить вопрос с князем Козельским, а недавно подурачиться с Глорией. Физиономию мне было изменить необходимо, потому как не было сомнений, что мое фото есть у людей Уэйна и вполне может быть на пунктах граничного контроля, в полиции и службе имперской безопасности. В этот раз я использовал заготовку с образом незнакомого мне человека, немного старше Елецкого и во многом похожего на него – такой образ было держать намного легче.
Наташа знала о моей способности к подобному лицедейству, тем не менее ее это шокировало настолько, что она то и дело поглядывала на меня, почти не скрывая, щупала мое ментальное тело, пытаясь понять, как я это делаю. До тех пор, пока я не сказал ей шепотом:
– Дорогая, ты мне сейчас очень мешаешь. Не лезь в ментал. Лучше убери с меня внимание и пригляди за Бабским, чтобы он чего-нибудь не учудил.
Алексей Давыдович вполне мог выкинуть сейчас какой-нибудь номер, потому как я видел по его вытаращенным глазам, как его раздирает желание позабавятся над моим превращением.
– Извиняюсь, слишком неожиданно, – сказала Бондарева, выдержав паузу пока мимо нас пройдут болтливые шведы, и сказала. – Все, собрались. Вы идите, мы с Сэмюелем держимся сзади.
– Да, сзади, но к окну контроля подходим вместе. Ну-ка, дай, – я забрал у Алексея наши сумки.
– Ага, понимаю, вы же теперь вовсе Джеймс Макграт. Личико не то, – прошептал он мне в ответ и едва не поперхнулся смехом. – Вы там поаккуратнее с иллюзиями, а то английских людишек перепугаете.
– Молчи, Бабский! – сердито сказала штабс-капитан. – Следуешь радом со мной! Без разговоров! Больше чтобы от тебя ни слова не слышала, пока не пройдем красную зону!
– Есть, рядом как собачка! – отозвался тот и осекся под сердитым взглядом штабс-капитана.
Обойдя громыхающего робота-погрузчика и спустившись с причальной площадки, мы пошли длинным зарешеченным коридором, за поворотом налево сразу начинался ряд окон проверки документов.
Я знал: мое уязвимое место – недостаточно хороший английский и надеялся, что мне не придется вступать в разговоры здесь, в этой всерьез критической для нас зоне. Обычно проверка проходит молча, иногда бывает необходимость переброситься с проверяющим несколькими дежурными фразами. На этот случай я даже держал в уме заготовку, вроде как у меня болит зуб и все разговоры за меня возьмет на себя Элизабет. А где будет необходимость, я смогу что-то невнятно сказать по-английски,