– Это как так добавил? – я непонимающе поморщился.
– Не знаю, – рина покачала головой. – Возможно, он их как-то отрастил. Ну или съездил на завод, и ему их добавили там… Часть промышленности на планетах продолжает функционировать. Ресурс фактически бесконечен – с учётом возможности ремонта оборудования. Все искины подчиняются какому-то единому разуму. При этом не все из них агрессивны…
– Погодите, госпожа, – я сделал останавливающий жест, – а что стало с выжившими людьми?
Услышав вопрос, Билата снова взяла в руку «пульт», и танк на столе сменил оживший покойник в одежде, с неестественно длинными руками и полным отсутствием волос на голове.
– Все пережившие бомбардировки живы, хотя непонятно, насколько изменился их разум, – прокомментировала голограмму она. – Членораздельная речь отсутствует. По образу жизни похожи на социальных насекомых, но иными их не назвать. Они скорее «другие». На контакт не идут, за пределами планетарной атмосферы не выживают. Впрочем, – рина перевела взгляд на меня, – мы там тоже долго находиться не можем. У обычного человека признаки мутаций появляются уже на второй день. Солдаты с высоким показателем восприятия в полной защите могут продержаться около месяца, но это бессмысленный риск.
За тридцать семь лет никто так и не объяснил природу Энтропии. Пространственные Врата на планетах закрыть не получилось, хотя сделать это пытались не раз. К слову, Его Превосходительство Верид рон Рейн – Посланник Императора на Луоне – был командиром третьей и последней высадки на Талею. Они даже сумели пробиться к Пространственным Воротам и точно обозначили цель, но пущенные с дестроера оранжевые лучи просто растворились в разросшемся кристалле ретранслятора.
В тот раз войска отступили, и больше на планеты никто не высаживался.
– А через тридцать семь лет после того события вы нашли в Третьем секторе спасательную капсулу с потерявшим память легионером, и… что? – я