Год назад я была в костюме Дейенерис Таргариен. Мне понравилось быть блондинкой. Поэтому в этом году я решила стать Мэрилин Монро. Ведь в реальной жизни никогда не покрашусь в светлый оттенок. А вот стать на вечер блондинкой, почему бы и нет?
Никто не знает о моих планах заявиться в клуб. Как сказала Олеся, было много обсуждений о месте проведения, времени и даже теме костюмов. Практически все удивлялись, что Аня Исхакова отмалчивалась.
Меня же просто заблокировали. Несмотря на подлость Градова, я все равно буду там. Пусть видит, что его низость не сойдет ему с рук.
– Уау! – папа сидит в зале с ноутбуком на коленях. На кончик носа спущены очки в тоненькой оправе. Ему идет. Но взгляд заставляет остановиться на полпути.
Он то ли восхищен моим нарядом, то ли не видать мне Хэллоуина как своих ушей.
– Как тебе? – аккуратно кручусь вокруг своей оси.
Папа протяжно вздыхает и поджимает губы. Недоволен…
– Прошлый костюм сидел лучше.
Моя очередь вздыхать и закатывать глаза.
– Не костюм, а платье, папуль.
– Неважно. Оно больше закрывало, а тут что?
Подхожу к широкому зеркалу в коридоре. Снова кручусь. Может, не заметила чего? Дырку, например, или не до конца застегнутую молнию? Ничего. Веду плечом и возвращаюсь к папе. Очки он успел снять, одну дужку сжимает между зубов. Придирчив как никогда.
– Это праздник, пап. Здесь можно одеваться, как хочется и в кого хочется. Никто и слова не скажет.
– Но ты выбрала короткое платье, с таким… – показывает на свою грудь, которая раза в три шире моей, – декольте. Чем тебе ведьма не устроила с колпаком? Приведение? Тыква, в конце концов?
– Была мысль в спасателя Малибу переодеться, но побоялась замерзнуть. Почти ноябрь, и кое-где уже лежит снег.
Я, конечно же, смеюсь. Никакого наряда спасателя у меня нет.
– Анна! – выкрикивает мое полное имя, когда я надеваю туфли на высоком каблуке и стягиваю с вешалки короткую дубленку.
Снова в зеркало смотрю. Оригинальное платье Мэрилин Монро точно было длиннее.
А может, и нет.
– Чтобы в девять была дома!
– Сейчас уже семь вечера, – кричу из коридора и быстро выбегаю за дверь, чтобы точно не слышать какое-нибудь наказание, которое летит вслед, но которое никогда не будет применено.
Папа бывал невыносим. Его чрезмерная опека душила, частые отчеты о проведенном времени заставляли иногда врать, о чем отец, думаю, догадывался. Но все равно я имела все, что хотела. Поэтому боюсь представить, что папа сделает со всем миром, если узнает о той ночи.
Он всех убьет. В прямом смысле слова.
Еду на своей машине, чтобы в любой момент можно было уйти, не дожидаясь такси.
У клуба очень много людей. Все в разных костюмах. Они смеются и курят.
Паркуюсь. Оплачиваю два часа. И это не из-за приказа папы, а просто знаю – больше двух часов не просижу.
– Аня? Привет, – кто-то здоровается.
Внешне девчонка знакомая, но имя не вспомню. Группа