Нет споров, нет упреков. Просто тишина, в которой слышится гул мотора холодильника, что так хорошо сливается с общим фоном.
Сижу и смотрю на экран смартфона. Нажимаю на сенсорную кнопку на нем, чтобы активировать.
Шторка уведомлений пуста. Точнее, я не вижу в ней того, чего хотела бы. Миша не пишет. Ни привета, ни ответа.
Я делаю глоток вина из бокала, но оно кажется мне безвкусным. Я делаю еще один глоток, будто бы пытаясь распробовать его. Это происходит на автомате, и сегодня я не хочу контролировать свои действия. Я вздыхаю с горечью, стараясь не поддаваться нахлынувшей истерике. Я так и не притронулась к еде. Тарелка с овощным салатом не опустела ни на грамм, и мне не хочется есть. Но я все же пытаюсь переубедить себя, что нужно хоть что-то съесть. Хотя бы одну ложечку…
Возможно, мне стоит попробовать что-то другое, чтобы вернуть вкус к жизни. Но пока я не нахожу в себе сил даже на обычный прием пищи.
Телефон вибрирует и на экране высвечивается: «мама».
Нервно сглатываю слюну и поднимаю трубку.
– Алло?
– Доча, привет! – встревоженный голос мамы меня настораживает. – Как твои дела?
А как мои дела? Я не знаю.
– Да потихонечку, – говорю неуверенно и мама это слышит. По крайней мере, мне так кажется. – А у тебя?
– Все хорошо, – говорит она и сразу же добавляет, – наш уговор в силе?
Сжимаю губы в плотную ниточку и не знаю, как набраться сил, подыскать правильные слова? Как не поддаться щемящей боли в груди и не расплакаться на ровном месте?
– Зоя? – голос матери звучит так далеко, что ощущаю, как ухожу в себя. – Зоя, всё хорошо?
– Нет, – выдыхаю из себя слово, почувствовав горькое послевкусие. Щемящая боль изнутри, как запертая птица в клетке, норовит проломить ребра и вырваться наружу.
– Солнышко, что случилось?
Набираю побольше воздуха в легкие и вздымаю глаза на часы, что висят на кухонной стене. Подступающие слезы щиплют глаза.
– Зоя? Не молчи!…
– Миша ушел.
Легче после произнесенных слов не становится.
– Как ушел? – переспрашивает мама, будто бы не верит моим словам.
Да и кто в это поверит? Мы всегда были примерной семьей для всех, хотя никто и подумать не мог, что творилось за закрытыми дверями нашей квартиры. И я об этом никому не рассказывала. Не набиралась смелости и сил, чтобы вынести ссоры из избы.
– Вот так вот, – тихо отвечаю маме. – Собрал вещи и ушел…
– Но куда? Зоя, куда ушел Миша?
– К другой…
В трубке повисает молчание. Я слышу, как мама шумно вздыхает. Секунд десять, а то и меньше, мы молчим. Я не в силах сдерживать соленые слезы, что скатываются по моим щекам. Меня переполняет боль утраты человека, который был для меня всем миром…
– Зоя…
– Он бросил меня, – жалобно говорю