Дорохов. Он, пожалуй, единственный, кто по-настоящему понимал меня, хотя сам и прослыл бретёром, да и вообще по мнению многих, был человеком несерьёзным. А по мне, так вполне себе серьёзный, коли из стольких дуэлей живым вышел – я в том немного понимаю. Это он мне шашку подарил. Гурда-а … Отличный клинок. Только по моей просьбе кузнец в Пятигорске на ней гарду соорудил – так мне, гусару, привычнее, поскольку все мои фехтовальные навыки под саблю заточены, как говорил один мой знакомец. Когда та глупость с Барантом приключилась, он, каналья французская, для поединка шпаги выбрал, а моя рука то к сабле более привычна. Ну и сломал я шпажонку ту хрупкую – ведь не сабля же, так – игрушка. Ну, а когда пистолеты взяли, понял, что не за что мне француза убивать – самому нужно за языком следить. Ну и пальнул на воздух.
Мои мысли прервал голос казака:
– Так, стало быть, вашбродь, чечена вяжем и языком в штаб везём?
Понятливый у меня в отряде народ.
– Точно так. Вяжем и везём
И вскоре надёжно связанного пленного перебросили через седло и увезли в штаб отряда.
Я огляделся. Равнина в долине реки была буквально завалена телами, местами лежащими друг на друге в два и даже в три слоя. Солдаты уносили раненых, но мертвых было гораздо больше. Везде кровь.
Моя рана была пустяковая, мне её перевязали, и кровь уже засохла, но от усталости шатало и хотелось пить. Я подошёл к реке и зачерпнул воды. Она была красной и пахла кровью …
– Кисмет, – раздался голос Галуба, – Брат мой, я думал, что аллах на меня прогневался и мне не жить. Помнишь, ты спас меня, когда мы сражались, стоя спина к спине, как братья, и остались живы.
– Помню, брат, не было бы тебя за моей спиной и мне бы тоже не жить.
– Всё верно, но то, что было сегодня … Я знаю, ты умный человек – скажи, зачем люди убивают друг друга?
– Не знаю, да, наверное, никто не знает … а как называется эта река?
– Валерик. По-вашему – река смерти …
Я стоял, словно окаменев – прапорщика, уже мёртвого, унесли. На камнях в луже крови лежала его белая холщовая фуражка …
В моей голове, как и раньше, в минуты сильного волненья, раздался голос, мой голос:
… и два часа в струях потока
Бой длился. Резались жестоко
Как звери, молча, с грудью грудь,
Ручей телами запрудили
Хотел воды я зачерпнуть …
(И зной и битва утомили
Меня), но мутная волна
Была тепла, была красна …
В ту ночь я не спал – писал, почти не правя, и закончил под утро. Названия этой поэме иного быть не могло – «Валерик».
Глава 2
Наше время. Западная Сибирь. Город N-ск. Государственный университет. Кафедра теории вероятностей и математической статистики
– Весьма любопытно, молодой человек. Но я всё-таки