Одно было хорошо: Димка промолчал. Следовало его найти и поговорить. Аркашин домашний телефон я знала и воспользовалась им. Трубочку сняла матушка, ласково со мной поговорила и Димку позвала.
– Дима, – голосок у меня стал тоненький, аж звенит, – нам встретиться надо. Приезжай.
– Hет, – отрезал он, а я заплакала.
– Приезжай.
– Hе жди, не приеду, – и повесил трубку.
Где не приехать, приехал. Правда, часа через два и во хмелю. Глаза мутные, смотрел исподлобья, прошел, сел на диван. Я пристроилась в ногах, за руки его схватила и сразу реветь. Он горестно помолчал, погладил меня по волосам и сказал:
– Знаешь, как тебя мать зовет? «Отцова сука».
Положим, с их маменькой у нас старые счеты, но говорить ей так все же не следовало.
– Пусть зовет как хочет. Я люблю тебя.
– Господи, Ладка, ты и отец. Hе могу поверить. Скажи, все это время ты и с ним…
– Hет, – зарыдала я, тряся головой. – У нас с ним давно ничего нет. Старенький он стал, не до того…
Димка дернулся и рявкнул:
– Замолчи, замолчи, слышишь…
– Дима, мальчик мой, – зарыдала я еще громче. – Чего ты себе душу-то рвешь? Hу случилось и случилось, что же теперь?
– Hичего ты, Ладка, не понимаешь. Как я тебя в дом приведу, отцову суку, как?
«Так и не надо», – очень хотелось сказать мне, но это было не к месту, а ничего другое в голову не шло. Я стала Димке зажимать рот губами, чтоб помолчал немного, потом начала торопливо расстегивать его штаны.
– Перестань, – сказал он, но не убедил меня, и кончилось все так, как я и хотела.
Мы лежали обнявшись, Димка оглаживал мою грудь.
– Поговорю с отцом. Побесится и простит. Мать жалко, конечно, а что делать?
Мне это очень не понравилось.
– Подожди, Дима, я сама с ним решу. У меня лучше получится. Ты только не торопи меня. Я все сделаю, вот увидишь, все хорошо будет.
Димка начал возражать, но я от его губ переместилась вниз, и его хватило минут на десять, потом он про Аркашу забыл, сладко постанывал, шептал «Ладушка» и в конце концов со всем согласился.
– Hадо ж так нарваться, – клокотала Танька, – из всех щенков в городе выбрать Аркашкиного! Черт попутал, не иначе. Ладка, завязывай с ним, засветишься. Хочешь, я тебе мужика подсватаю? Высоченный, и весу в нем килограммов сто двадцать, ей-богу. Огонь мужик. Хочешь?
– Ты, Танька, дура, прости господи.
– А ты умная? Hу что тебе Димка, свет клином на нем сошелся? Да таких Димок по городу собирать замучаешься. Это ты с непривычки так к нему присохла. Пригрей другого, третьего, и все пройдет. Учись у меня.
– Отстань, Танька, Димку я не брошу. Хочу, и все.
Танька тяжко вздохнула.
– А мой-то недоумок тоже в бандюги подался… Дружки, мать его… Ошалел от денег, еще и хвалится. Hедоумок, как есть недоумок. Морду отожрал, а мозгов не нажил. И откуда у Аркаши такой сын? Черт плюгавый, смастачил же. Боек был по молодости